А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

Подводя итоги обсуждения в Верховном Совете предложений правительства о реформе ценообразования, следует сказать следующее. Необходимость решения этой проблемы была высказана давно. Еще, по-моему, в апреле 1987 г. Инициаторами ее комплексного проведения были Председатель Совмина Н.И. Рыжков и председатель Госкомцен В.С. Павлов. Но в то время, на волне определенного экономического подъема, происходившего в стране, казалось, что это преждевременно. Надо закрепить и развить успех, повысить уровень жизни народа, а реформа цен вызовет негативные оценки самой перестройки. Давайте повременим. Подтянем дела, и тогда эти непопулярные меры пройдут спокойнее.

Жизнь опровергла эти прогнозы. Уже в 1988-м, а затем в 1989 г. и последующих годах обстановка в стране не только не улучшалась, а стала резко ухудшаться. Но проблема оставалась, и оттягивать дальше ее решение уже было нельзя. Вот такова история вопроса.

Вечером 19 февраля по Центральному телевидению выступил Б.Н. Ельцин. Выступление было резко критическим.

Он отмежевался от мер, касающихся ценовой политики, предложенных правительством, Верховным Советом и Президентом. Заявил, что «Горбачев обманул народ, он должен уйти в отставку. Я виноват в том, что доверился ему. России надо сделать свой выбор. Я со своих позиций не сойду. Павловское повышение цен, намеченное со 2 апреля, – это бремя на плечи народа». По существу это был открытый вызов Горбачеву.

Все ожидали реакции Президента. Сначала он вроде бы возмутился, предпринял ряд ответных шагов. В частности, выступая 26 февраля в Минске, пытался отстаивать свои позиции, впервые упомянул о том, что «в стране сложилась и агрессивно действует политическая оппозиция». Но пошел, как и раньше, на компромисс, а затем на прямые уступки.

В стране вновь накалялась политическая атмосфера. Пресса давала разоблачительные материалы. Одна статья опровергала другую. Люди, сбитые с толку разноречивой информацией, примыкали то к одной политической группе, то к другой. Шли митинги, нагнетались страсти вокруг апрельской (1991 г.) реформы цен.

26 февраля имел встречу с А.И. Лукьяновым.

Спросил, что происходит. В стране вакуум власти, неразбериха.

Он говорит:

«Идет неприкрытый откровенный нажим на Президента. Радикально настроенное окружение сбивает Горбачева на ускоренный перевод экономики на рыночные отношения. Никаких этапов, предусмотренных программой правительства. Горбачев колеблется то в одну, то в другую сторону. Провозглашает на словах поддержку правительства, а на деле – клонится в сторону рыночников. Нужны решительные действия по проведению комплексной экономической реформы, принятой Верховным Советом и съездом.

Затягивается обсуждение проекта Союзного договора. Бесконечные заседания представителей союзных республик не дают эффекта. Идет топтание на месте. Я неоднократно говорил на эту тему с Горбачевым, но он медлит».

От А.И. Лукьянова я заглянул на несколько минут к Е.М. Примакову, он еще занимал кабинет как член Президентского совета, хотя тот уже расформирован. (Как уповал на этот орган в свое время Горбачев, и вот такой финал.) Е.М. Примаков пребывал в неуверенном положении, во всяком случае, так мне сказал. «Пока, после возвращения из района Персидского залива, обрабатываю итоги этой поездки и готовлю материал для Президента. Но что дальше… Не знаю, впишусь ли я в его новую команду. Пока никаких предложений нет». Поговорили об обстановке в Грузии, Евгений Максимович хорошо знает эту страну. Я спросил его, чем он объясняет отставку Э.А. Шеварднадзе. Примаков ответил уклончиво: «Сложный человек. Надо сейчас смотреть за его шагами, что он предпримет, то и будет ответом».

Из двух этих встреч напрашивался вывод, что не только в стране, а даже в высших эшелонах власти нестабильность. Период какой-то неуверенности, шатаний.

Спрашивается, как же в условиях такой политической неразберихи можно было осуществить сложнейшую, многогранную экономическую программу. Промышленное производство все более сползало вниз. Связи между предприятиями разрушались. Потребитель не получал продукции, а печатные машины выпускали в оборот все большее и большее количество денег. Президентский авторитет продолжал снижаться. Его указы не выполнялись. Действенных мер, чтобы защитить Конституцию, отстоять закон, заставить уважать государственную власть, им не принималось. Свои дополнительные полномочия Горбачев не использовал. Республики саботировали Центр, стали действовать все более самостоятельно.

7 марта. Заседание палат Верховного Совета.

Горбачев информирует сессию о состоявшемся вчера заседании Совета Федерации, а накануне было заседание Кабинета министров, формирование которого наконец завершилось.