А что мы будем делать потом?

Кеннет повернулся и вышел на улицу. Небо еще больше потемнело, наступили настоящие сумерки, непогода стремительно надвигалась на побережье. Свистел ветер, большие волны неистово бились о пирс. Все, кому здесь больше нечего было делать, бросились к своим автомашинам и разъехались по домам.

Катер, незадолго до этого стремительно покинувший гавань, возвратился назад. Кеннет честно признался себе, что это был самый тяжелый момент в его жизни. Дрожа всем телом, стоял он на пирсе. Рядом с ним собралась группа яхтсменов и серферов — люди только качали головами, дивясь беспримерному безрассудству Клода Бэрримора.

— Звезда явно переоценила свои силы, — заметил один. — С женщинами он управляется лучше, чем с яхтой.

Наконец у берега появился катер, ведущий на буксире злополучную яхту.

Стараясь увидеть Кэрол, Кеннет судорожно сжал кулаки в карманах плаща. Что с ней? Не ранена ли она? Все ли с ней в порядке? Суда приблизились, и Кеннет смог разглядеть мисс Бартлетт.

Ее завернули в одеяло, выглядела девушка неважно. Волосы спутаны, лицо и губы мертвенно бледные.

Она не удостаивала взглядом своего неудачливого спутника. Зато Кеннет смотрел только на Бэрримора. Он подошел к актеру и сильно двинул его плечом.

— Вы! — воскликнул он. — У меня сейчас одно-единственное желание — раскроить вам череп.

Клод был совершенно раздавлен — это было видно невооруженным глазом. У него даже не хватило сил со свойственной ему беспечностью отделаться от Кеннета Ломбарда.

— Оставьте меня в покое, — устало попросил он. — Я спешу, в семь мне надо быть в театре.

С этими словами он исчез, оставив Кэрол на произвол судьбы. Девушка стояла на пирсе, дрожа от усталости и холода. Вид у нее был совершенно несчастный. Вспомнив, как весело начиналась эта морская прогулка, она едва не расплакалась.

Кеннет молча подошел к Кэрол и положил ей руку на плечо. Прижав девушку к себе, Кеннет повел ее в машину. Забравшись на переднее сиденье, Кэрол, наконец, дала волю слезам.

Кеннет с облегчением вздохнул — это было убедительное доказательство того волнения, которое он совсем недавно испытывал за судьбу Кэрол. Он нежно оттер от слез ее бледное лицо.

— Тебе непременно надо выпить виски.

— Я хочу домой, — жалобно простонала девушка.

— Я и везу тебя домой, — успокоил ее Кеннет. — Кстати, где твои вещи?

— Это меня сейчас совершенно не интересует, — всхлипнула она. По дороге Кэрол немного успокоилась, но, когда Кеннет открыл дверь ее квартиры, девушка вновь разрыдалась. Ломбарду пришлось взять ее на руки и отнести на диван.

— Так, теперь мы заварим крепкий чай и добавим туда много-много бренди, — объявил он. — А потом ты примешь горячую ванну, а то, чего доброго, подхватишь воспаление легких.

Словно в подтверждение его слов, Кэрол пару раз громко чихнула. Однако теперь она обрела способность смеяться, хотя и довольно вымученно. Как хорошо, что здесь Кеннет, что он заботится о ней и говорит, что надо делать. Как хорошо выплакаться у него на груди.

— Как все это вообще могло произойти? — спросил Кеннет, когда Кэрол, замотав мокрые волосы махровым полотенцем и закутавшись в купальный халат, вышла из ванной.

— К несчастью, мы оказались в эпицентре шторма, — тоном знатока начала Кэрол. — Но тут выяснилось, что мистер Бэрримор ничего не смыслит в яхтах, и нас пришлось спасать.

— В этом весь он! — в ярости воскликнул Кеннет. — Кое в чем другом он разбирается намного лучше. Ты хоть понимаешь, что все это могло плохо кончиться?

— А что ты, собственно говоря, делал на пристани, — осененная неясной догадкой, торопливо спросила Кэрол. — Почему ты там оказался и откуда обо всем узнал?

В ответ Ломбард мрачно усмехнулся.

— Я потерял несколько страниц рукописи и позвонил на квартиру Бэрримора. Сначала к телефону никто не подходил, потом появилась экономка и сказала… Ну, в общем, от нее я узнал, что ты вместе с этим… сумасбродом отправились на морскую прогулку под парусом.

— И ты поехал в гавань и стал меня ждать? — недоверчиво спросила Кэрол. — И был там все время? Ведь ты даже представить себе не мог, когда мы вернемся.

— Ну, рано или поздно вы должны были вернуться, — пробормотал Кеннет.

Кэрол подошла к Кеннету и поцеловала его. Он, охваченный страстью и внезапно вспыхнувшим желанием, притянул девушку к себе. Казалось, весь пережитый за Кэрол страх воплотился в испепеляющую страсть. Голова Кэрол закружилась, словно от бокала шампанского. Слезы текли по ее щекам, когда она изо всех сил прижималась к Кеннету.

Он самозабвенно целовал ее затылок, шею, ласково касался губами обнаженных плеч. Исчезли страх и чувство одиночества, осталось только всепоглощающее желание.

Кеннет тихо застонал, и Кэрол задрожала от этого незнакомого доселе звука. Она не уставала поражаться Ломбарду — он мог быть таким нежным, ласковым и одновременно решительным. Она обняла его так, словно во всем мире остался единственный мужчина Кеннет Ломбард. Все существо девушки дрожало от всепоглощающего желания любви. Не в силах больше выносить эту сладкую муку, она прикрыла глаза.