А если это любовь?

Все же девчонка его уделала. Родион не слышал от нее ни единой жалобы за все время отдыха. Дарина послушно таскалась с ним по лесам, готовила, удила рыбу, собирала ягоды и, кажется, испытывала непритворный кайф от всего происходящего. А уж как кайфовал он – это вообще отдельная история, к завершению которой Мурадов оказался совершенно не готов. И потому его настроение все сильней портилось по мере приближения даты их отъезда.

– Клюет! Ого, как тянет! Ты видишь?! Видишь? Ну, помоги же мне! Что застыл? Я не удержу.

– Наверное, леска за что-то зацепилась, – откашлялся Родион.

– Сам ты зацепился! Говорю же, это огромная рыба…

– Или сапог, – буркнул он, но все же послушно забрал из рук Дарины удочку, удержать которую и впрямь было непросто. Ему непросто, а уж у девчонки вообще не было никаких шансов.

– Тащи же! Тащи! – громким шепотом командовала она и пристально, закусив губу, вглядывалась в озерную гладь. Продрогшая. С красными руками. В дурацком плаще и еще более уродливых сапогах, за которые он отдал небольшое состояние, Дарина выглядела… Да хорошо она выглядела. К месту. Чего уж.

Леска натянулась до предела и с легким свистом оборвалась.

– Ушла, – прокомментировал Мурадов.

– Ну, нет! – взвыла Дарина. – Что-то ты сегодня не в форме.

Так буднично. Будто они провели вместе полжизни, а не каких-то семь дней.

– Кое-кто не давал мне спать до утра.

Дарина надменно вскинула подбородок и забавно сморщила нос.

– Это была награда за твой подвиг по спасению мальчика.

– Ах вот оно что. А я уж думал, ты опять сдерешь с меня три шкуры за сверхурочные.

– Нет. – Девчонка отвернулась, делая вид, что поправляет отворот на брюках. И Мурадову показалось, что ее улыбка поблекла от его слов. Но вместо того, чтобы как-то разрядить обстановку, он и сам насупился.

– Наверное, пора сворачиваться. Я планировал выехать до одиннадцати.

– Хорошо.

В дорогу собиралась по большей части молча. Родион психовал из-за того, что его план провалился. Оказалось, что за неделю он не только не потерял интереса к Дарине, но еще больше распалился. И что теперь с этим делать, Мурадов не понимал. По идее, уже через несколько часов он должен был расстаться с девчонкой и вернуться к своей привычной жизни. К бизнесу, который требовал его постоянного внимания, к большим проектам и маленькому сыну. К совещаниям, встречам, редким свиданиям, которые ни к чему не приведут… А у нее своя жизнь. О которой он довольно много узнал за эти семь дней. Как только это вышло? Хотя, наверное, теперь от той её жизни ничего не останется. Ее наполнят мужики… много мужиков. Мурадов представлял, как это будет, и зубами скрипел.

– Эй! Я вообще-то жить хочу! Сбавь, пожалуйста, скорость!

– Что?

– Сбавь скорость!

Родион зажмурился, смаргивая застилающую глаза красную пелену. Уставился на спидометр. Отпустил педаль газа и скосил взгляд на девчонку. Нет. Этого он допустить не мог. По крайней мере, пока… Пока свежи воспоминания. И черт его знает, что еще. На самом деле решение их проблемы лежало на виду. Но он до последнего не хотел его замечать, самонадеянно полагая, что справится со своими хотелками.

– Послушай, Шанель…

Дарина вздрогнула. Стиснула руки, медленно повернулась к нему…

– Что?

– Тебе нехорошо? Ты какая-то бледная, – нахмурился.

– Да нет. Я в порядке. Ты что-то хотел сказать?

– Угу. Точнее, предложить.

– Мне предложить? – облизала губы. – А подробнее?

– Я хочу, чтобы ты перешла ко мне на постоянную работу. Конечно, по пять тысяч баксов за ночь я тебе платить не стану, но нормальные деньги и премию за переработку гарантирую, – усмехнулся криво.

Дарина хлопнул ресницами. Нахмурилась.

– Хочешь, чтобы я была с тобой за деньги?

– А что тебя смущает? Будешь моей содержанкой. Кажется, это так называется? Мы неплохо ладим. В постели ты меня удовлетворяешь. Опять же я смогу сэкономить на домработнице, потому что твои пироги чудо как хороши, – не то серьезно, не то шутя начал было Мурадов. И с каждым словом эта идея ему нравилась все больше. Он никак не мог взять в толк, почему так отчаянно противился ей поначалу. Это же было так просто. Получить ее всю. От кончиков пальцев до кончика толстой косы. И ни с кем не делиться. Пока Дарина ему не надоест. – Ну, чего молчишь?

– Не знаю, что ответить. Знаешь, я, наверное, сразу должна была объяснить… Просто на тот момент мы были почти незнакомы. Да и что бы я ни сказала, это прозвучало бы как оправдание…

– Давай ближе к делу.

– Я не собираюсь становиться содержанкой.

– Хочешь браться за разных клиентов? – сощурился Мурадов, чувствуя, как внутри закипает злость.

– Да нет же! Я в принципе не хочу продавать себя.

– Ты уже продала, – процедил Родион.

– Да. Наверное, с твоей стороны это так и выглядит, – устало и как-то обреченно, что ли, прошептала Дарина, наверняка надеясь его разжалобить. Да не тут-то было.

– Это так и есть.