А я рисую запахи и звуки

Переключив управление дойкой коров на автоматический режим, он сел напротив меня и взял мои руки в свои крупные мозолистые ладони. Я могла лишь предположить, что он внимательно смотрел на меня, так как без линз многое не видела.

– Дочка. Разумеется, ты вольна поступать так, как пожелаешь. Зрение – штука важная…, – начал проникновенно он.

А матушка недовольно фыркнула и перебила:

– …Особенно в работе телепата при ничтожном даре! Без зрения никуда, только и остается гадать по лицам.

– Однако, сама рассуди, зачем нужно видеть людей, когда тебе дана возможность раскрыть их душу, тайные помыслы, самую суть? А? Перед тобой откроются двери высшего общества, деньги и слава обрушатся лавиной. Мне кажется, выбор очевиден. К тому же ты сама говорила, что без линз глаза все равно не видят. Быть может, это судьба? Раз уж ты сама никак не можешь решиться стать тем, кем тебе предназначено свыше. Я хочу сказать, что случилось так, как случилось. Мы ничего поделать не можем. Зрение твое не вернулось даже после лечения самой грет Сэлвии, мне очень жаль, конечно. Я не мог знать, что так получится, когда дарил тебе артефакт, но… За все в жизни нужно платить. Разве цена не справедлива за осуществление того, о чем мы все мечтали?

– Когда узнают, что я ослепла, меня выгонят из академии, – нерешительно возразила я. – А потом… Без диплома никто не позволит работать телепатом.

– Выгонят? Телепата, для которого не существует границ и щитов? – усмехнулся отец. – Да они тебя на руках носить будут! К тому же отсутствие зрения – явный признак мощнейшего дара.

– Вообще-то, раньше слепыми только сильнейшие ясновидящие были.

– Не важно. Сейчас вот ты появилась. Это все от того, что одаренный должен концентрироваться на своей способности, а не на окружающем мире.

– А… что, если однажды я не только окружающий мир, но и подсказки линз не смогу видеть? – продолжала я озвучивать свои опасения. – Зрение ухудшается ведь не только без линз, но и в них я вижу все хуже.

– Тебе стало некомфортно читать мысли? – наконец обеспокоился отец.

– Пока нет, но…

– Тогда зачем себе надумывать несчастья! Ты лучше, чем кто-либо другой знаешь, что самовнушение – вещь реальная и опасная. Не смей себя программировать на негативные последствия.

– Хорошо, – вздохнула я.

– Мы тебя любим. И хотим, чтобы ты была счастлива.

– Знаю.

Родители, успокоенные моей покладистостью, вернулись к своим делам.

И снова у меня не получилось объяснить им все то, что накипело в душе. Их слова не развеяли мои опасения, напротив, я почувствовала себя жутко одинокой, тонущей в собственных страхах и предчувствии беды. Возможно, я действительно сама себе накликиваю неприятности?

Но я не готова была отказаться от зрения ради благополучного и сытого будущего в роли телепата! Даже если меня впереди ждали горы сокровищ и бессмертная слава.

Не видеть людей, животных, природу, и самое главное – Мстислава. Это ужасно! Мне придется отказаться от рисования, теперь уже навсегда, без шанса улизнуть от строгого родительского ока и, спрятавшись в зарослях колючего кустарника, куда совершенно точно никто не сунется, взахлеб водить стилусом по экрану планшета.

Все, что я так люблю в жизни, мне придется променять на строчки чужих мыслей и липкую, душную тьму. Для моего счастья? Правда?

Пока жила дома на каникулах, разумеется, линзы не надевала. Очень надеялась, что глаза хоть немного станут лучше видеть, но чуда не произошло.

На обратном пути в замок я угодила в неприятность. И снова из-за зрения. Отец заехал на станцию для подзарядки, и я, решив воспользоваться остановкой, сошла с телеги размять ноги. Открытый люк не то, чтобы не заметила, просто не поняла, что крышка отсутствует.

Переломанные руки и ноги мне залечивали двенадцать часов. Попасть в замок до закрытия ворот мы с отцом не успели. Пришлось переночевать в гостинице Висильграда.

– Ты уж как-нибудь потерпи до лета, – попросил отец, – после следующей же крупной ярмарки куплю тебе смарт корсет для слабовидящих. Будешь обходить все ямы и преграды на раз.

– Не переживай, не думаю, чтобы в академии кто-то мог оставить люки открытыми, все-таки и прекрасно видящие студенты не смотрят, куда бегут, – заверила его я.

– Да, – заметно успокоился отец, – молодежь носится, будто с пропеллером в одном месте. Ты уж там поосторожнее.

– Конечно. Все будет хорошо, – проговорила я, пытаясь убедить скорее себя, чем отца.

Он верил в мои способности к выживанию и достижению цели гораздо больше, чем я сама.

После того, как Мстислав доходчиво объяснил Изабелле, что ей невыгодно со мной ссориться, ядовитое трио меня старалось обходить стороной. А я в свою очередь изо всех сил пыталась не сталкиваться с Мстиславом. Получалось не очень из-за того, что узнать его я могла только на близком расстоянии. Но разве у меня был выбор?