А КАПЕЛЛА

Тем более что Макс понимал: Стас был прав на все 100%.

«И правда, – сам себя иногда спрашивал он, – какого хрена меня так заклинило?»

Он злился на нее в ее отсутствие… и таял, лишь только она появлялась возле.

Эта необъяснимая неприступность делала ее такой желанной!

Но почему она отвергала его? Столько лет! И ни его деньги, ни его статус… Да в конце концов, он и сам был недурен собою!

Регулярно появляясь на обложках известных мужских журналов, Максим недоумевал: «И чего ей только не хватает?»

Снежанне всё это было без разницы. Она на расстоянии и очень вежливо принимала его ухаживания. И не более.

А может быть, она хотела замуж? Да, он был согласен даже на это! И не даже… А очень хотел! Почти мечтал.

Но Снежка не соглашалась даже на поцелуй!

И если честно, Максим еще ни разу и не пытался. Так что Стас зря переживал. «Я тоже хорош – ни разу так и не попробовал прикоснуться!»

Они оба медленно плыли по течению – неизвестно куда.

«Похоже, у нее тоже было разбито сердце…»

Догадка Максима была верна.

…Но он и представить себе не мог насколько.

Они валялись на траве, утопая в золотой россыпи бархатных одуванчиков.

– Ты любишь меня?

В ответ она лишь звонко рассмеялась.

Он приподнялся на локте и заглянул в ее хитрые зеленые глаза:

– Так ты любишь меня?

– Это допрос? – не унималась Снежанна, пытаясь подавить очередной приступ неукротимого смеха.

Филипп сделал вид, что призадумался.

– …Пока еще нет, но лучше тебе сразу признаться в этом страшном грехе по-хорошему…

Шли уроки, а они совершенно бессовестно валялись на благоухающей свежей зеленью поляне, скрытые от чужих глаз высокой травой, и были абсолютно счастливы.

«Кошмар!» – так бы сказала завучиха.

Но сейчас это не имело значения.

Где-то неподалеку, деловито жужжа, пролетел шмель, не обратив на них никакого внимания: он был слишком занят для того, чтобы замечать подобные глупости, – по-видимому, не имея дурной привычки совать нос в чужие дела.

А вот мохнатые одуванчики, напротив, неодобрительно покачивали своими солнечными головками оттого, что эти двое так бесцеремонно осмелились нарушить царившие вокруг тишину и умиротворение.

– Я давно хотел тебя спросить. – Филя низко склонился над ее губами. – Почему у тебя такое странное имя?

Но Снежанна молчала; смотря в его огромные карие глаза, она чувствовала, как тонет в них. Широко распахнутые, они были как бездна, из которой не было возврата.

Голова кружилась, а горько-пряный аромат поляны, окружавший их, пьянил своей терпкостью…

А потом она почувствовала поцелуй – легкий, словно его и не было вовсе; словно в этом мире больше ничего не осталось, кроме этого мгновения…

Словно сама нежность коснулась ее губ…

Входная дверь с грохотом распахнулась, и к ногам Снежанны упал уже довольно потрепанный джинсовый рюкзак.

Затем появилась и его хозяйка.

– Мама! – радостно провозгласила Валерка, счастливо сверкая огромными голубыми глазищами. – Это просто потрясающе!

Но в ответ Снежанна лишь неодобрительно посмотрела на дочь: летающие по квартире рюкзаки – это уже слишком!

– …Потрясающе? – наконец, но совершенно невозмутимо переспросила она. – Это уж точно. Твой новый способ входить в дом весьма экстравагантен. – И Снежанна всё так же невозмутимо направилась в свою комнату.

– Ну, мам… – виновато протянула Валерка, следуя за ней по пятам. – Я больше не буду… Обещаю…

Сменив гнев на милость и усевшись в кресло, Снежанна уже ласково спросила:

– Что случилось?

Валерка снова радостно просияла и вытащила из заднего кармана джинсов конверт, в котором лежала небольшая, но очень изящная открытка.

– Вот. – И она протянула свое незатейливое сокровище матери. – Меня приглашают принять участие в конкурсе «Мисс Санкт-Петербург», а потом и «Мисс Россия», если повезет. Здорово, правда?

Снежанна оторопело уставилась на дочь, которая просто светилась от счастья.

– …А почему именно ты? И как к тебе попало это приглашение?

– Мне вручил его курьер. Прямо у школы.

– Так такое приглашение получила только ты?

– Да, – гордо ответила Валерка.

Снежанна пробежала глазами текст – похоже, эта открытка действительно была официальным документом.

Валерке предлагалось представлять одну очень известную корпорацию.

В приглашении были также указаны день и время, когда сам президент концерна намерен уделить ей немного своего драгоценного времени, чтобы познакомиться с ней лично и обсудить условия ее участия. Если она, конечно, даст свое согласие.

«Ничего себе! Не слишком ли много чести для такой соплячки?» – недоумевала Снежка, а вслух добавила:

– У тебя два месяца до выпускных. ЕГЭ – это не шутки! А вся эта затея – какая-то сомнительная авантюра. Я – против!

Валерка поверженно опустила голову.

– Я так и знала, – раздосадованно промямлила она.

Снежанне было жаль дочь – Валерка выглядела очень расстроенной, – однако здравый смысл подсказывал ей, что в этом лощеном конверте, скорее всего, кроется подвох. Но она не могла прямо сказать дочери об этом, хорошо понимая, что все ее доводы сейчас абсолютно бесполезны.