А любить никто не хотел

Новая добыча. Ай, спасибо генералу. Ай, молодец начкрим Гаврилов. Уел. Целого майора милиции, обычного начальника отдела уел. Вот бы также с руководителем следственного комитета. Но нет, там договариваться надо. Считаться.

– Ну, кто, скажи мне, Коля, кто тебя просил выступать перед ним? – сокрушался Ларионов, не обращая внимания на секретаря, прятавшей взгляд за монитором компьютера, но ушки её, как и положено, были на макушке. – Ты в кино что ли про честных и бесстрашных ментов? Тоже мне комиссар Каттани выискался. Ну, поорал бы шеф и успокоился бы, делов-то. Первый раз что ли? Ему же тоже надо соответствующим образом себя перед нами держать, хотя бы вид делать, что реагирует на наши безобразия…

– Какие к чёрту безобразия? Что я не так делал, Сань? Объясни хоть ты мне.

– Да, помолчи. Шеф наш, он горячий, не без этого, – бормотал Ларионов, увлекая Ковалёва за собой прочь из приёмной. – Но отходчивый. И по итогу, сам знаешь, всегда на нашей стороне, и перед самым заступается за нас, и перед прокурорскими, и, вообще… А, ты взял и устроил ни с того ни с сего. Что нашло на тебя?

Ковалёв не ответил и, шагая по длинному коридору, Ларионов продолжал тихо стонать:

– Эх, Коля, Коля. Он же сам розыскником был, Гаврилов наш. Тебе ли не знать. И жена у него вторая, якутка, и неплохой судья, между прочим, в арбитражном. Правда, они не расписаны. А следователь та, которую ты вчера отчихвостил, падчерица ему, и в Якутске сроду не была. Он её с восьми лет воспитывает, как свою. Ты, правда, не знал, что ли, на кого рот разеваешь?

– Мне информация, с кем моё начальство спит, без надобности. Слышал, что разведён и всё, остальное меня не касается…

– Ну, как видишь, касается, – вздохнул Александр Павлович. – Сдавай дела заму своему и завтра же приступай к обязанностям на новом месте службы.

– О, как, уже завтра, – усмехнулся Ковалёв. – Ох и скор же генерал наш на расправу, когда его личное задели. Вот бы и с поощрениями так же, а. Хотя, ладно, какие уж тут поощрения? Не наказали, считай, наградили. Не профессионально, ой, как не профессионально. Я, Сань, о Гаврилове лучшего мнения был…

– Ему плевать, что ты лично, что, вообще, все мы о нём думаем, потому он и генерал. Делает своё и для себя, несмотря ни на что, а то так и болтался бы в майорах или капитанах. Как ты вот. Кстати, скажи спасибо, что он хоть в звании тебя не понизил.

– Спасибо, – съязвил Ковалёв и обогнал начальника, у кабинета которого остановились.

Ларионов неуверенно протянул руку.

– Ладно, время покажет. Поутихнет немного и я тебя обратно попробую перетянуть, только ты хоть теперь-то будь потише, не лезь на рожон. Как друга прошу. У тебя, Коля, теперь, заметь, вообще, ни перед кем никакой власти нет, ты снова в самом низу…

– Так ты что же, друг, даже и не пригласишь к себе теперь, как раньше? А как же за моё новое назначение выпить со мной?

– Прекрати ёрничать, – начальственным тоном, не терпящим и малейшего пререкания, потребовал Ларионов, но Ковалёв не желал слушать:

– Ааа, всё, отвернулся от упавшего товарища? Не друзья больше?

Николай говорил серьёзно, а в глазах бушевал озорной огонёк.

– Да, ладно, Сань, не напрягайся ты так, шучу я. Конечно же мы друзья, и я обещаю, быть паинькой, что бы ты поскорее забрал меня обратно из районной дыры в это чудное местечко…

– Тьфу, дурак, – выругался Ларионов. – Как закончишь с делами, позвони. Зайду подосвиданькаться. Да, и так будем видеться, ты же не в другой город убываешь, здесь остаёшься…

– Ну, да, ну, да, – согласился Николай и неспешно пошёл в свой кабинет, этажом ниже.

Передавать особо заместителю было нечего, тот полностью владел информацией по отделу, тоже не первогодок в тяжах, а потому Ковалёв сразу же поднял телефонную трубку

– Зайди прямо сейчас.

Но прежде чем в его кабинете появился заместитель, зазвонил стационарный телефон.

– Ковалёв. Слушаю.

– Поздравляю, Николай Аркадьевич, – донёсся из трубки знакомый голос начальника отдела кадров. – Тебе подпола присвоили. Только что от самого приказ принесли. Так что ты давай, чтоб не последняя. Слышь, Коль? Звездочку тебе накинули ещё одну. Эй, чего молчишь, товарищ подполковник? Коль, ты чего, оглох там от счастья? Или зазнался вконец?

Ковалёв, молча, вернул телефонную трубку на место и, встав из-за стола, обескураженно произнёс:

– Спасибо.

Подойдя к шкафу, он открыл стеклянные створки, осторожно подвинул на полке толстенные уголовный кодекс с комментариями да уголовно-процессуальный без, и вынул из-за них, из давно им самим забытой темноты бутылку армянского коньяку, подаренную год назад командировочными коллегами из Еревана.

Отвинтив, глотнул прямо из горлышка:

– Ну-с, Николай Аркадич, с повышенным понижением или нет, с пониженным повышением, и действительно, чтобы не последняя, хотя куда уж дальше-то…

– О, а чего это мы с утреца прямо и побухиваем? – шутливым тоном поинтересовался тихо появившийся в кабинете заместитель. – Сегодня, вроде не пятое октября и даже не десятое ноября…