А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Думается, картина приобретет более полный вид, если мы увидим статьи Хомякова в контексте других попыток русской литературы отреагировать на восприятие России за рубежом. В первой половине XIX века эти попытки были вызваны особенно активным освоением европейскими литературами «русской темы» и составляют целый массив художественных и публицистических текстов. Думается, такую реакцию литературы на национальный имидж за рубежом логично именовать «ответной» рецепцией. Поскольку ее текстовый блок никогда не становился объектом системного описания или изучения, представляется целесообразным распределить предлагаемый далее контекстовый историко-литературный материал по позициям, в зависимости от причинно-следственных и функциональных характеристик тех или иных фактов. Это поможет увидеть значение более поздних публикаций А. С. Хомякова (1850-е годы), задачи которых, на наш взгляд, продиктованы тем же стремлением автора: выступить против «клеветы на целую страну».

Имидж России во Франции входил в сферу живого интереса российского правительства. Поэтому особенно популярные антирусские сочинения подвергались широкому разоблачению в российской прессе. Кроме того, предпринимались меры по восстановлению российской репутации в самой Франции. Так, в Париже долгое время находился с целью защиты русских интересов во французской печати агент III Отделения Я. Н. Толстой. Он неоднократно вступал в публицистическую полемику с французами-оппонентами. Наиболее известна, пожалуй, его брошюра «Достаточно ли шести месяцев, чтобы узнать страну, или Соображения по поводу сочинения г-на Ансло “Шесть месяцев в России”» (1827). Я. Н. Толстой был не одинок. С 1833 года русское посольство в Париже приобрело «интеллектуального атташе» в лице князя Э. Мещерского, роль которого заключалась в «защищении России в журналах от всяких нападений на нее в литературе»[889]. Многие отклики в защиту России, как, например, ответ Н. И. Греча (1844) на «Россию в 1839 году» А. де Кюстина, инспирировались непосредственно III Отделением[890]

. Однако из этого не стоит выводить правила.

Защита престижа России перед лицом европейских мнений стала общей и естественной особенностью русской литературы: несправедливый негативный отзыв обоснованно вызывает потребность отклика-опровержения. Так, в 1853 году М. П. Погодин на водах в Эмсе прочел несколько брошюр о России. «Что за нелепости пишут о России и русской церкви – возмущался он. – А мы все молчим!.. Рука так и рвалась писать и вступить в состязание».[891]

Порой автор вынужден был «поправлять» иностранного оппонента в целях самозащиты, когда информация «с Запада» легко вредила репутации литератора в России. К примеру, французский консул Фонтанье написал в своем «Путешествии на Восток…», что Пушкин якобы сочинил сатиру о турецком походе русской армии. По версии Ю. Н. Тынянова, поддержанной М. П. Алексеевым[892], причиной, побудившей Пушкина взяться за «Путешествие в Арзрум», стало именно желание опровергнуть слова иностранца. Пушкин так и заявил в предисловии, что «строки французского путешественника» были для него «гораздо досаднее, нежели брань русских журналов».[893]

С уверенностью можно сказать, что ни один русский писатель не оставался равнодушен к зарубежным оценкам России или его творчества. Исключение составлял, пожалуй, лишь И. А. Крылов, который (если верить П. А. Плетневу) без всякого интереса отнесся к изданию своей биографии в Париже[894]. Но и тут стоит заметить, что некоторые иностранные отзывы о себе Крылов все-таки знал.[895]