А сможет ли кукла?

Внезапно нахлынули воспоминания прошедших событий за несколько последних суток и моему герою стало совсем не по себе. В его голове никак не убиралась мысль о том, что теперь потеряно решительно всё. Остаток имущества можно было уложить в большую сумку. Устроившись на прежней лавочке и наблюдая за уходящим туманом, лишенец стал размышлять над своей бесцельно проходящей жизнью. Голова наполнялась клубами мрака, настолько беспросветного, что каждая обнадёживающая мысль тут же гасла в кромешной тьме. Сознание отказывалось рисовать какие-либо планы на будущее. Ничего не выходило, даже самая осторожная мечта. Повинуясь инстинкту, Саша отбросил все мысли о настоящем. Ему хотелось хоть какого-то комфорта. Память сама собой выбросила очередную пачку воспоминаний о детстве. Когда было время беззаботных детских утех и все проблемы тогда — теперь казались ничтожными. Потоком проходили мысли: «Конец восьмидесятых. Учебный год заканчивался в мае месяце. По-летнему тепло. Последние уроки проходят без сильного умственного напряжения. Всем хочется поскорее на речку, пить лимонад, есть мороженое…»

Воспоминание пятое

На последнем уроке физкультуры перед учениками поставили задачу — пробежать кросс вокруг школы. Без отметки, просто — в качестве обычного легкоатлетического упражнения. Весь класс сорвался с места и пробежав метров двести галопом — быстро выдохся. У девятилетнего Саши Ермоленкова сильно заболели ноги в ступнях. Он присел на корточки от боли и застонал. Одноклассники сочувственно окружили его и взяли под руки. Дети побежали вместе, стараясь не обгонять корчащегося Сашу. Недовольный физрук замахал рукой, давая понять — чтобы ученики ускоряли темп. Ученики не торопились. Один лишь мальчишка по прозвищу — «Лохматый» побежал быстрее и пересёк финиш первым. Этот мальчик никогда не выделялся из общей массы. Всем стало понятно, что его первенство было явно — не заслуженно. Ермоленков тогда уже являлся лидером в классе. Ребятам стало не по себе, когда самый авторитетный их товарищ сел на асфальт и, сжимая стопы в руках, плакал горькими слезами. Даже не понятно, что было хуже — физическая боль или подлое поведение Лохматого. Учитель, обычно грубый по отношению к мальчишкам — присел рядом и, положив руку на спину плаксы, принялся утешать того, как можно заботливее. Вскоре у Саши Ермоленкова обнаружилось плоскостопие. Его навсегда отстранили от уроков физкультуры. Но Саша ничего не забыл…

Осень, как водилось в то время, началась с поездок учащихся в близлежайший колхоз на уборку урожая. Совсем юным доставалось — что попроще, уборка свёклы или капусты. Сашин класс дожидался автобуса рядом со школой. Подошёл и Лохматый. В приподнятом настроении он за руку поздоровался со своим приятелем, называемом всеми — «Рыжиком». За тёмно-рыжий цвет волос. В руках Лохматый держал тряпичную сумку с едой для перекуса.

— Привет! У меня мать где-то достала китайского чая. Очень ароматного. Я взял с собой целый термос. Будем на перерыве — угощу, если хочешь. Бутерброды с колбасой и китайский чай — это то, что надо!

— Хорошо, у меня тоже кое-что есть. Посидим. — Ответил Рыжик.

Сзади них стоял Ермоленков и внимательно слушал разговор двух друзей. Лидер класса сжал губы и злобно сузил глазки. Внутри его возник план мести. «Выскочка не долен был чувствовать себя вольготно. Совершенно необходимо было поставить его на место.»

Когда весь класс закидывал капустные кочаны в стоящий рядом кузов трактора, Саша Ермоленков сделал вид — что отошёл «по-нужде» в рощицу. На самом деле, его путь лежал туда, где ученики разложили свои вещи. Он без труда отыскал сумку Лохматого с термосом и бутербродами и несколько раз прыгнул по ней. Разумеется, термос разбился и сладкий чай вытек наружу. Когда Лохматый вернулся для того, чтобы поесть — он долго не мог поверить в то, что чая больше нет, а дома придётся объяснять порчу дорогого сосуда. Укладывая в рот помятые куски хлеба и колбасы и утирая руками слёзы, он услышал над собой голос Рыжика:

— Ну, что — давай, попробуем твой чай.

— Нет больше чая. Извини. Кто-то по термосу проехал. Вон — осколки валяются.

— Да, жаль. Говорят, тут какой-то пьяный тракторист на тракторе катался. Наверное, это он виновник. Девчонки говорили.

— Может и тракторист. Не знаю — что теперь матери говорить…

Проказа с чаем удалась на славу. Больше противный выскочка Лохматый не рисковал брать с собой что-то хрупкое. Жевал в сухомятку свои бутерброды, развлекая этим самым Ермоленкова, наблюдающего украдкой за одноклассником со злорадной улыбкой.