А теперь на Запад

К обычному набору трофеев – патронам, мылу, сигаретам и сухпайкам, на этот раз добавили лошадиную ногу, чему мы были несказанно рады. Сейчас даже конина считается вкуснейшим и полезнейшим деликатесом – как-никак свежее мясо. Жаль только, что «ганомаг» не резиновый. Хотелось бы забрать всю тушу, но класть ее некуда, да и времени на разделку нет.

Посадив за руль ординарца, я пристроился в десантном отсеке, чтобы спокойно выслушать рассказ партизана. Дождавшись, пока ему протянут раскуренную сигарету, он начал свое повествование:

– Пробрался я по околицам. Постов не видно, но кто их знает. Мест, где можно спрятаться, здесь ой как много. Поэтому крадусь осторожно, с оглядкой. Ну, подошел уже к той самой избе, у которой из трубы дымок идет. Во дворе стоит повозка, но не германского образца, а обычная крестьянская. Немцы много таких реквизировали, и по ней принадлежность ее хозяев не определить. Если подождать часок-другой, то все выяснится. Лошадь не распрягли и оставили на улице, она овес из торбы жует, значит, собираются скоро уезжать. Да и по нужде кто-нибудь да выйдет.

– Это не факт, – заметил Авдеев, который участвовал в зачистке избы от трофеев. – Когда немцы занимают дом только временно, то при таком морозе они себя лишней ходьбой на улицу не утруждают.

– Верно говоришь, – согласился партизан, знающий о быте немцев гораздо больше, чем мы. – А ждать целый час мы не можем. Я уже стал прикидывать, как бы к окошку подобраться, и тут послышались крики. Думаю, часовой делал обход и заметил свежие следы на снегу. Ну точно, вот он прибежал и орет про «партизанен». Итак, задача выполнена, кто в селе, я установил, да вот только вернуться назад затруднительно. Фрицы вон какие нервные попались – сначала стрельнут, а уже потом будут обыскивать и допрашивать. Ну, мое счастье, во дворе снег вытоптан, и я шмыгнул в большой сарай. Думаю, увидят, что следы обрываются, и решат, что я убежал. Оглядел свое укрытие. Там раньше, видимо, телега стояла и сено хранилось, но сейчас пусто. Ворота изнутри закрыты на засов, но дверца не заперта. Что хорошо, и щели в стенах имеются. Маленькие, но часть двора видно. Я успел увидеть, как прибежал часовой. К нему из дома еще несколько человек выскочило, и все с винтовками. Покричали немного, походили вокруг, но быстро успокоились и вернулись в избу. Успел примерно подсчитать их. Фрицев штук пять и все с оружием, а у меня только нож. Выходить драться глупо, бежать опасно, сразу заметят. И вот сижу я в сарае и думаю, как вы без меня в расположение бригады попадете, если меня поймают. Немчура-то уезжать не спешит, у них там обед варится. Я даже в сарае чую, как вкусно пахнет. Сижу, стараясь не шевелиться, и слышу, как сердце бьется. Кажется, каждый удар длится целую минуту.

Но вот германцы поели и, похоже, начали собираться. Мне видно в щель, как они заходили туда-сюда. Я уже начал надеяться, что пронесло, и тут как назло один немец все-таки решил проверить, что находится в сарае. Что тут может быть интересного, право не знаю. Только сено, но они явно не его ищут. Карабин фриц закинул за плечо, видно не планировал ни с кем встретиться. Дальше просто. Он обо мне не знает, и глаза к темноте не привыкли. Только немец вошел в сарай и шагнул поглубже в тень, как я ему заткнул рот и ножом по горлу. Закричать он не успел. Тихонько, чтобы ничего не звякнуло, положил его на землю, осторожно снял карабин и опять прильнул к смотровой щели. Вроде не заметили. Теперь у меня есть винтовка, а значит, можно принимать бой. Правда, когда я немца обыскал, то оказалось, что патроны у него лишь те, что в магазине. Ни одного подсумка нет, в карманах только сигареты. Дальше думаю: ждать, пока его хватятся, смысла нет. Лучше стрелять в них сразу, пока они не настороже. Я аккуратно пристроился у двери и жду, пока кто-нибудь появится. Только приготовился, а фриц уже тут как тут – стоит напротив меня и как будто специально ждет. Ну, с такого расстояния промахнуться невозможно. Маузером я пользоваться умею, и… бумс. Одна пуля – один труп.

– Вот после этого выстрела мы и поехали к тебе на выручку.