А утром пришел Фо…

Не вышло? Снова жив? Впрочем, я уже так привык к провалам, что не ощутил прежнего отчаяния. Лишь пустоту и разочарование. Открыв глаза, увидел у своего лица армейские ботинки, а взглянув вверх, разглядел нависающего надо мной Светлова.

– Пожалуйста, перестаньте мучить меня, – взмолился я, с трудом поднимаясь с пола. Сил хватило лишь отползти к стене и сесть, привалившись спиной к холодному бетону. – Почему вы не даете мне умереть? Прошу, убейте меня!

– Убить… – повторил полковник и вздохнул. – Если бы было все так просто…

Он отошел к дальней стене, присел на корточки и, сцепив перед собой пальцы, задумчиво уставился на меня.

– Поверьте, если бы это зависело от меня, я бы позволил вам свести счеты с жизнью и тем самым избавил бы и себя, и вас от проблем. Но…

Он замолчал, и от этого молчания мне стало не по себе.

– Но? – повторил я, предчувствуя, что ответ мне не понравится.

– Как это ни прискорбно признавать, мы несказанно далеки от понимания природы оживающих фантазий.

И вы тому пример. Знай мы больше, конечно же, не допустили бы такого просчета. Мы даже предвидеть не могли последствия! Это и неудивительно, ведь до этого мы имели дело лишь с временными фантазиями. Вскоре после сотворения они рассеивались сами собой – и никаких проблем. Есть, правда, еще собака Никта, которая здравствует и поныне. Однако, в отличие от вас, она не обладает разумом и способностью говорить, оттого с ней тоже проблем никогда не возникало…

– Да не томите же, профессор! – оборвал я его рассуждения. – Если в том, что я все еще жив, не ваша заслуга, так объясните, в чем проблема?

– В вас! – ответил он и, помолчав, добавил: – Как же долго мы добивались того, чтобы породить постоянную фантазию! Однако ни разу не задумались над тем, как потом эту фантазию устранить.

– Хотите сказать, я бессмертен? – Это привело меня в ужас.

– Нет, не бессмертны. Однако и умереть так просто не можете. Человек – порождение природы, и убивает его природа: он умирает от старости, болезней, физических повреждений. Вы же – порождение разума. И убить вас может лишь разум! Причем разум, вас породивший! До тех пор, пока живы ваши создатели и пока они верят в ваше существование, ничто не способно вас ликвидировать.

Светлов сказал это с таким сожалением, что я поверил, что он не врет. Выходит, я был все-таки прав: мое исчезновение им лишь на руку, и будь у них возможность, меня давно б уже не стало. Не убей я себя сам, это сделали бы они. Значит, они не могут!

– Вы говорили, что иллюзии могут жить лишь до тех пор, пока их окружает светлозан, – припомнил я. – Что вам мешает просто посадить меня в машину, отвезти подальше, туда, где нет вашего газа, – и дело с концом. Ведь я, как вы сами сказали, исчезну!

Полковник покачал головой:

– Признаться, я тогда блефовал, просто вас пугал. Да, за границей действия светлозана вы исчезнете. Однако не погибнете. Ведь вы – фантазия. Место вашего обитания – не этот мир, а разум ваших создателей. В реальном мире вы лишь проекция, порожденная верой ваших создателей в то, что вы существуете. Даже в этой камере вы находитесь лишь потому, что ваши создатели верят в то, что вы находитесь в ней. Вся рота испытуемых знает о том, что вы под арестом и содержитесь в подвале санчасти. Именно поэтому вы, умирая, вновь и вновь возникаете тут. Даже если мы отвезем вас за границу действия светлозана и вы исчезнете, спустя какое-то время снова окажетесь в этой камере.

Меня пробрал озноб. Это какой-то замкнутый круг! Неужели я обречен? Неужели выхода нет? Зато, если у меня и были до этого сомнения, действительно ли я иллюзия или меня просто дурачат, теперь их не осталось. Был бы я живым существом, не сидел бы сейчас в этой камере.

– Выходит, для того, чтобы я умер, вам нужно убедить моих создателей в том, что я мертв. Так?

– Именно!

– В чем же проблема? Просто убейте меня на глазах у солдат, чтобы у них не осталось сомнений. – Я уже готов был на все, что угодно, лишь бы прекратить этот кошмар.

– Скажете тоже, убейте! – печально усмехнулся полковник Светлов. – Ваши создатели вовсе не зомби, как вы их постоянно называете. Они – люди! Пусть и с несколько измененной психикой, но люди! К тому же они солдаты и прекрасно знают, что устав запрещает казнить офицера без суда и следствия, какое бы преступление он ни совершил. Мы ж не на войне! Но даже если мы и позволим себе такое безумие, кто-то из испытуемых может усомниться в вашей гибели, и тогда вы появитесь вновь, например, на больничной койке в санчасти.

– А если объявить им, что я неизлечимо болен и вот-вот умру?

– В части, где уже несколько лет нет болезней и люди способны силой мысли отращивать себе органы? Вы, верно, шутите!

Все не слава богу!..

– Тогда скажите им, что меня отправили в другую часть и я погиб по пути. Скажем, попал в аварию!

Вот уж не думал, что сам буду придумывать способы своего убийства.