Абиссинец

Мэконнын проинформировал, что завтра нас ждет негус с докладом о состоянии кораблей и главным вопросом будет – как удержать побережье и порт? Рассказал ему, как я это представляю, и рас обещал помочь отстоять мое мнение перед негусом, тем более что многое он сам видел своими глазами, а Менелик все же послал его с целью не просто прокатиться на паровозе, а убедиться, что я, мягко говоря, не сочиняю.

Сказал, что мы захватили кассира с деньгами итальянского банка и, по словам кассира, часть этих денег принадлежит вкладчикам банка в Асмэре. Мне бы хотелось отдать людям их сбережения, но как выяснилось, все документы банка кассир сжег, прежде чем бежать (то есть он соврал, что убежал сразу после входа в город моих войск). Отсюда можно было сделать вывод, что он пытался скрыться с деньгами, но до порта он не добрался – там уже были мои люди, и решил сдаться. Я хочу повесить объявление на дверях банка – пусть те, у кого есть договор с банком и доказательства, что они не забрали свои деньги из банка, придут ко мне и я отдам их вклад. Не хочу начинать свое правление с того, чтобы меня обвинили в воровстве денег у моих подданных. А беглый кассир уже строит дорогу вместе с остальными пленными. Я привез с собой эти деньги (Мэконнын сказал, что видел человека с чемоданом и то, как казаки ходили с ним откапывать спрятанный мешок) и завтра хочу рассказать об этом Менелику. Скажет негус отдать деньги ему – пересчитаем, и пусть мне выдадут бумагу, сколько я сдал денег. Скажет, чтобы я сам управлялся с делами банка, повесив объявление – буду отдавать деньги в обмен на договоры с расписками о получении.

Еще спросил, как быть с питанием пленных – запасы еды у меня подходят к концу, а я обещал свежее мясо и фрукты, если пленные будут хорошо и быстро строить дорогу.

– Да, сын, ты прав, их надо кормить, а работают они хорошо: ушли уже так далеко, что не приходят в Асмэру, и на лошади за день едва доберешься. Только паровоз к ним ходит и подвозит им рельсы, воду и еду. Скажи своему управляющему, мои ашкеры поделятся мясом и будут заказывать вдвое больше – их геразмач получил мой приказ и деньги на продукты.

– Отец, а что Ильг, собирается он закупать новые рельсы, через два месяца мой рельсовый запас закончится, и что тогда они делать будут?

– Александр, наверно, пока Ильг с Менеликом все думают и думают, давай построим дорогу до Харара и дальше до Аруси, а там пусть Ильг делает свой участок до Аддис-Абебы хоть десять лет[83]

. Деньги у меня есть, но как их перевести французам – не повезешь же им тонну золота.

– Ты можешь отдать мне здесь золотом, а я переведу деньги с моего счета из России. Твой участок будет от форта Мэкеле до Харара, а потом мне еще надо проложить сотню километров пути до русского поселка на Аваше. Вообще-то надо дотянуть ветку до золотых приисков – там и мои и твои рядом. Хочу поставить паровую машину, чтобы улучшить работу механических грохотов и увеличить выход золота – вот закончится война и поедем посмотреть, что там мои рудознатцы накопали.

Утром встал и пошел к мэру узнать о новостях. Мэр сразу рассказал, что горожане видели среди пленных оборванного кассира банка. Рассказал, что он сдался нам с полупустым чемоданом, припрятав часть денег, но, когда я пригрозил расстрелом за вранье, нашлась припрятанная недостача. Как подчиненный негуса я расскажу об этом случае и, если он не сочтет всю сумму военным трофеем, то попробую раздать вклады тем, кто сохранил договоры и чековые книжки с указанием выданных сумм или аналогичные документы, но с условием, что после подписания мира эти люди останутся у меня в Тигре и станут подданными гегуса. Ведь те, кто уедет, могут получить деньги и в Италии, и банк знает движение их средств, а я – нет, так как бухгалтерские книги беглый кассир сжег, то есть даже договор для меня ничего не значит, разве что чековая книжка у того, кто станет подданным Эфиопии – ее я могу обменять на лиры в ассигнациях.