Абиссинское заклинание

Но здесь причина была – хозяйка приказала Фриде стеречь меня, а приказ хозяина – это святое.

Я попятилась и вернулась на середину комнаты.

Фрида тут же успокоилась и улеглась на прежнее место перед телевизором.

Я вздохнула.

Сбежать будет не так легко, как я надеялась. Да еще волей-неволей придется слушать это ужасное шоу. Смотреть на экран мне не обязательно, а вот слушать придется.

Очень скоро я поняла, что две женщины в студии – это бывшие жены какого-то недавно умершего артиста, которые пытаются поделить его наследство. Одна была постарше, жилистая и худая как доска. Вторая – помоложе, пополнее, и была бы даже симпатичная, если бы не красная от злости физиономия и ужасно визгливый голос.

Слушая, как они орут друг на друга, я невольно посочувствовала покойному артисту. С первой он прожил пять лет, со второй аж девять выдержал. По всему видать, ангельского терпения был человек…

Фриду же это действо почему-то очень интересовало.

Я же попыталась узнать пределы своих возможностей.

Я подошла к окну – собака никак на это не реагировала, она продолжала следить за скандалом на экране. Пошла в другую сторону – тоже ноль внимания, спокойно смотрит свое шоу. Но стоило мне сделать хоть шаг в сторону двери – и она тут же с рычанием вскакивала и оказывалась на моем пути.

Значит, сбежать отсюда будет не так просто…

Я обошла всю комнату по периметру, не выходя за ту границу, которую охраняла Фрида. И в углу, противоположном от телевизора, увидела плотную занавеску.

За занавеской оказалась дверь.

Может быть, здесь – второй выход из комнаты? Странно, Ильинична не казалась такой легкомысленной…

Дверь была заперта, но замок был самый примитивный. Открыть такой можно обычной шпилькой или канцелярской скрепкой. Шпильки у меня не было – кто сейчас ими пользуется?

У меня волосы хорошо лежат сами по себе, то есть всегда так было, пока там, в этой чертовой промзоне, не смазали их гелем. Но в комнате я увидела свое пальто и сумку, бабка спрятала их сюда, чтобы не смущать клиентку.

Ну, тогда все в порядке! Я вытащила пилочку для ногтей, поковырялась ею в замке, и он открылся.

Но меня ждало разочарование.

За этой дверью оказался не выход, а всего лишь кладовка.

По двум ее стенам были полки, уставленные всякой бакалеей и банками с вареньем, а у задней стены притулился холодильник.

Надо же, Ильинична прячет продукты под замком!

Правда, я должна признать, что женщина она хозяйственная, полки в кладовке ломились от круп, макарон и прочих припасов. Что она – сделала запасы на случай ядерной войны?

А когда я открыла холодильник, то удивилась еще больше.

Он был забит едой, всякими деликатесами… чего здесь только не было – красная рыба, колбасы, ветчина, несколько сортов сыра, какие-то удивительные паштеты…

А к чаю подала какое-то несъедобное печенье! Вот выжига! Сама любит поесть, а гостей угощает какой-то дрянью! Впрочем, меня вряд ли можно считать гостем…

Тут я услышала за спиной негромкое поскуливание.

Я испуганно обернулась.

За спиной у меня стояла Фрида. Но взгляд у нее был не угрожающий, как прежде, а самый жалкий и умоляющий, и она не рычала, а жалобно поскуливала.

И я взглянула на собаку новыми глазами.

Конечно, она была большая, внушительная и грозная, но при этом на боках у нее проступали ребра, глаза слезились и были какие-то тусклые. И в них светилась мольба.

И тут до меня все дошло.

Фриду просто морят голодом!

Эта скупердяйка экономит не только на гостях, но и на собственной собаке! Вместо того чтобы накормить ее досыта, отвлекает ее, пичкает какими-то идиотскими телешоу! Может, надеется, что у собаки от такого безобразия аппетит пропадет? А у самой кладовка и холодильник под завязку наполнены всякими вкусностями!

Фрида снова заскулила, и из ее пасти стекла ниточка слюны, в глазах была мольба.

– Ах она зараза! – проговорила я с искренним возмущением. – Ну ничего, Фридочка, я тебя сейчас подкормлю!

Фрида, кажется, поняла мои слова. Она облизнулась и закрыла пасть, в глазах ее загорелась надежда.

Я достала из холодильника несколько аппетитных кусков ветчины, добавила к ним брусок сыра, разорвала упаковку красной рыбы и положила все это богатство перед холодильником.

Затем повернулась к Фриде, сделала приглашающий жест и проговорила:

– Угощайся, девочка!

Собака посмотрела на угощение, потом – на меня с немым вопросом, как будто не верила неожиданному подарку судьбы и сомневалась – может ли его принять.

– Ешь, ешь! – повторила я уверенно и открыла еще две баночки паштета из гусиной печенки.

Фрида смущенно потупилась, снова облизнулась и робко шагнула вперед.

Я добавила к угощению еще один большой кусок аппетитной телячьей колбасы и отступила в сторону.

Фрида без приглашения бросилась вперед и принялась за еду.

А я тихонько отступила, выскользнула из кладовки и быстро заперла за собой дверь…

Фрида, кажется, даже не заметила моего неожиданного бегства – из кладовки доносилось только довольное урчание и громкое сладострастное чавканье.