Абрам Ганнибал

Он устроил мануфактуры, поощрял промышленность и пригласил архитекторов и ремесленников из Италии и Франции и корабельных мастеров из Англии. Он покровительствовал многим иностранцам, и если случалось ему встретить среди них недостойных, то говорил, что он был бы удовлетворен, если бы, по примеру апостолов, на одиннадцать хороших приходился один негодяй.

Он строго наказывал преступление, невзирая на звание лиц, и щедро вознаграждал заслуги.

Небо создало этого великого мужа, чтобы посредством его деятельности и его высокого гения учредить порядок, ввести промышленность и науки в государстве, почти неизвестном соседям; во время своего правления он проявил все добродетели души героической и государя совершенного, всех превосходящего.

Он все делал для своих подданных и ничего для самого себя; одевался он просто, и расходы всего его двора не превышали шестидесяти тысяч рублей в год. У него не было ни камергеров, ни камер-юнкеров, ни пажей; не было и серебряной посуды. Десять или двенадцать молодых дворян, называемых денщиками, и столько же гвардейских гренадер составляли его двор; там не было обычая носить ливреи, а шитья на мужском платье в России вообще не знали»[240].

Миних не написал, что примерно к 1718 году русские корабельные мастера догнали английских и некоторые даже превзошли их. И тогда царь перестал приглашать из Англии новых мастеров и выпроводил из России нерадивых.

Вскоре по приезде в Москву (точное время установить не удается) Петр Алексеевич записал Абрама барабанщиком Бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка, капитаном которой был сам царь[241]. Многие добивались служить в этом самом привилегированном полку, его Бомбардирская рота была школой, готовившей офицеров, но в ней Абрам числился лишь формально.

Первым формулярный список А. П. Ганнибала изучал М. Н. Лонгинов, он обнаружил, что Петр Алексеевич взял Абрама на службу в девятилетием возрасте, и арап «был при всех тех походах и баталиях, при которых Его Величество своею особою присутствовать соизволило»[242]

. Эта запись в формулярном списке сделана со слов пятидесятишестилетнего А. П. Ганнибала[243]. В посвящении Екатерине I Ганнибал пишет: «Тогда я всеподданнейший имел честь служить с самого моего младенчества, а именно лет с семи или ось-ми от возраста моего при стопах его величества». Мы располагаем копией всеподданнейшего доклада генерал-фельдмаршала Б. X. Миниха от 30 апреля 1733 года, приведем из него извлечение:

«Инженерного корпуса капитан Авраам Петров бьет челом вашему императорскому величеству, а мне подал челобитную, в которой написал, что служит он вашему императорскому величеству с 1705 года. И при дяде вашего императорского величества высокоблаженные и вечнодостойные памяти государе императоре Петре Великом был при всех тех баталиях, при которых его величество своею особою присутствовать соизволил, а именно: под Добриным, под Лесным, под Полтавою, при Ангуте, под Прутом и во многих зело трудных походах всегда при его величестве»[244].

Миних перечислил все главные сражения 1708–1714 годов в ходе Северной войны; во всех этих сражениях русские одержали победу над шведами:

30 августа 1708 года у села Доброе разбит отряд генерала Росса;

28 сентября 1708 года близ деревни Лесная одержана победа над генералом Левенгауптом;

27 июня 1709 года победоносный штурм Полтавы;

1711–1713 года вынужденная Прутская кампания против турок. После блистательных побед русских над шведами Порта, опасаясь нападения России, объявила ей войну;

27 июля 1714 года Гангутское сражение, фактически лишившее шведов флота.

Разумеется, мальчишка во время сражений не исполнял обязанности барабанщика и в атаках не участвовал, но стойко переносил все тяготы походной жизни, не ныл, не жаловался на судьбу, во время баталий находился вблизи поля боя и выполнял поручения царя, а ведь ему, негритенку из знойной Африки, было тяжелее, чем другим. Петр I знал, что на него можно положиться, что он не подведет. Труса рядом с собой царь не потерпел бы. Старший брат Абрама назвал его «государевым камардином» (камердинер — комнатный слуга, слуга при господине)[245]. Вплоть до 1718 года он постоянно находился среди войска, видел раненых и убитых, подвергался смертельной опасности. За эти годы царский камердинер приобрел опыт военного человека на суше и на воде. Присутствие царского крестника при подготовке Гангутской операции и при самом сражении зафиксировано записями в «Камер-фурьерском журнале»[246].