Абрам Ганнибал

Ганнибалу донесли, что его жена сошлась с перновским донжуаном кондуктором Шишковым, что они задумали его отравить и что сводничеством занимались мещанка Морша и писарь Тимофеев. 28 февраля 1732 года Абрам Петрович обратился в Перновскую канцелярию с просьбой наказать жену и ее любовника. «Подав жалобу на своих подчиненных, — пишет С. И. Опатович, — Ганнибал принялся и за жену, и плохо стало бедной. Он приставил к ней крепкий, надежный караул и неоднократно брал ее к себе, в свои покои. Там, в стены, повыше роста человеческаго, ввернуты были кольца. Туда вкладывались руки несчастной, и ея тело повисало на воздухе. В комнате заранее приготовлены были розги, батоги, плети, и муж «бил и мучил несчастную смертельными побоями необычно», принуждая ее, чтобы она на суде при допросах показала, будто «с кондуктором Шишковым хотела его, Ганнибала, отравить и с ним, Шишковым, блуд чинила». При этом, в случае, если она покажет не по его желанию, «грозил ее, Евдокию, убить». После таких внушений, в канцелярии (где производилось дело о нарушении супружеской верности и где сам Ганнибал играл роль немаловажную), Евдокия все показывала по желанию мужа, чтобы только вырваться из его рук. Тем не менее, в течение месяца она жила у мужа и только в конце марта того же года взята была в канцелярию. Ее посадили на Госпитальный двор, куда обыкновенно заключались осужденные. Там, под крепким караулом, провела она пять лет «пока суды кончались». На содержание арестованных никто не обращал внимания, и арестанты Госпитального двора питались или на средства родных, или на доброхотныя подаяния христолюбивцев. На содержание Евдокии Андреевны муж ничего не давал и сам нарочно затягивал дело, чтобы подольше продержать ее под караулом. Арестантке не раз приходилось страдать от голода в ожидании милостыни. Нечего уже и говорить о других условиях быта в Госпитальном дворе»[402]

.

Жестоко? Да. Абрама Арапа доканали пересуды гарнизонных сплетников и немцев-бюргеров, возможно, произошел нервный срыв, и он в отношении Евдокии Андреевны сдержать себя уже не смог, жгучее болезненное переживание переросло в бешенство. Ведь он любил ее. Наверное, Абрама Петровича еще сильнее ранило то обстоятельство, что его, выпускника лаферской военной школы, крестника императора, учителя другого императора, представителя знатного рода предпочли кондуктору-недоучке. Не следует полностью полагаться на объективность Опатовича — описание избиений и пыток, происходивших в доме Ганнибала, основано на тексте челобитной, поданной Евдокией Андреевной при обжаловании решения Перновского кригсрехта (военного суда): «И по подаче от него, мужа моего, в реченной канцелярии доношения, содержалась я, нижайшая, в доме мужа моего под крепким ево караулом, с два месяца, тогда показанной муж мой неоднократно брал меня, нижайшую, к себе, в своих покоях веся в кольцо бил и мучил смертными побои необычно, принуждая меня, нижайшую, чтоб при допросах против данного от него доношения показывала: якобы с выше реченным кондуктором Шишковым оправить ево хотели, и блуд будто чинили, еще он, муж мой, при том неоднократно ево надо мной мучении говорил, ежели де ты против поданного от меня доношения в чем станешь запиратца, то де убью тебя до смерти, а пропадешь же ты вместо собаки»[403]

. Однако подтверждения обвинений в избиениях и пытках в документах не обнаружено[404].

Постоянных военных судов не существовало, поэтому жалобу Ганнибала на неверность жены и поведение его подчиненных Перновская гарнизонная канцелярия отправила в столицу в Фортификационную контору. Оттуда ее передали на рассмотрение рижского обер-губернатора, в результате чего появилось распоряжение о создании Перновского гарнизонного кригсрехта. Судебные заседания происходили в феврале 1733 года, о решении суда в пользу Абрама Петровича мы еще скажем. Косвенные доказательства преувеличений жестокого обращения с неверной женой в ее челобитной имеются. Ганнибал не раз выступал противником телесных наказаний, подтверждение этому читатель обнаружит позже. То обстоятельство, что он пожелал судебного разбирательства, также свидетельствует в его пользу. В первой трети XVIII века люди суровые, не любившие подчиняться закону, не признававшие его, легко обходились без следствия и суда; Абрам Арап не пожелал нарушать закон, отчего ему тогда истязать жену? И все же отметим здесь, что в первой половине XVIII века порка жены была делом семейным.