Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель

Исследователи Библии обнаружили, что сто тре­тий псалом царя Давида обнаруживает удивительное сходство с гимнами, посвященными Атону. В нем, в час­тности, говорится: «Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер; устрояешь над водами горние чертоги Твои, делаешь облака Твоею колесни­цею, шествуешь на крыльях ветра <…> Ты произращаешь траву для скота и зелень на пользу человека, чтобы произвести на землю пищу <…> Он (Бог. — А. А.) сотво­рил луну для указания времен, солнце знает свой запад. Ты простираешь тьму, и бывает ночь: во время нее бро­дят все лесные звери; львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе. Восходит солнце, и они собираются и ложатся в свои логовища; выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера. Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих <…> Ты обновляешь лице земли. (Пс. 103: 2-3, 14, 19-24, 30). Сочинитель псалма вполне мог бы поставить на место еврейского Адоная египетского Атона, в его представлении образы обоих богов были неразличимы. Таким образом, Адонис, Адонай и Атон выступают разными воплощениями одного и того же верховного божества. Его культ распростра­нялся с севера на юг, из Европы в Азию и Египет, но на каждой территории у каждого народа формы покло­нения ему в чем-то разнились.

Роль и функции бога Атона поразительно схожи, если не сказать, тождественны культу Яра-Рода, кото­рый исповедовали арии и древние русичи. «Атонизм», в сущности, представляет воплощение арийского зако­на «rta» на египетской почве. И не случайно египтоло­ги отмечают, что после религиозной реформы Эхнатона значительно возросло влияние на политическую жизнь Египта жрецов бога Ра, «двойника» русского Ярилы. У египтян было свое название того высшего бо­жественного закона, который управляет Космосом, — «Маат». Его хранительницей выступала богиня с точно таким же именем. По-египетски «маат» значит «правда», «истина» (в смысле миропорядок, естественный поря­док вещей и одновременно этическая норма). Маат — одно из воплощений Великой Богини, прародитель­ницы мира. Для Атона она играет такую же роль, как Астарта (или Афродита) для Адониса или Кибела для Аттиса. Это и мать, породившая его, и одновременно его возлюбленная, его вечный идеал женственности. Но в имени богини нельзя не увидеть слегка искажен­ное русское слово «мать»! У русских оно ассоциирует­ся с понятием «природа», именно русский язык дает истинный ключ к пониманию египетского понятия.

Фараон Эхнатон был вдохновлен арийскими взгля­дами на устройство мира и на их основе строил свою религию. Активной участницей преобразовательной деятельности фараона-реформатора была его жена Нефертити. Многие египтолога считают, что она была митаннийской принцессой, то есть происходила из арийской династии. Известны многочисленные ее изображения, и только ленивому не ясно, что внешне она никак не похожа на коренную египтянку. Ученые считают, что имя ее египетского происхождения и оз­начает «Прекрасная пришла». Но нам больше по душе иная версия. Имя Нефертити с учетом условности глас­ных в ее имени можно читать и как «Навь-ратта». Вто­рая часть этого имени постоянно присутствует в име­нах митаннийских царей. Мы полагаем, что она вос­ходит к названию арийского закона «rta», а Навь — это Не-Явь, славянская богиня мира смертных. Другими словами, Нефертити значит «Смертная богиня, храни­тельница закона «rta». Если Эхнатон выступал земным воплощением Атона, то Нефертити была смертной ипостасью Маат. Тут же нелишне напомнить, что бог Адонис, двойник Атона, часть жизни должен был про­водить в подземном мире, царстве Нави! Принимая в Египте новое имя Навь-ратты, дочь митаннийского царя как бы говорила своему супругу, что союз их бу­дет вечным и нерасторжимым во веки веков.

Итак, культ бога Атона пришел в Египет с севера, «транзитом» через Финикию, где его называли Адони­сом. Но чем же тогда принципиально нова была ре­лигия Атона? Мы полагаем, что именно Эхнатон ввел обряд обрезания как обязательный ритуал для всяко­го, принимающего религию «атонизма». Эта идея аб­солютно нова. У нас, разумеется, нет никаких прямых доказательств этому. Но логика нашего исследования неумолимо ведет к такому выводу.