Абсолютное зло

приятного рода мыслям. Шум приближающегося автобуса Виктора

раздражал. Он осознавал, что умер, но это его, почему-то, не беспокоило.

Сейчас начнется. Прижизненные знакомые вывалят из провонявшего

потом ПАЗика, и начнут рыдать, о том, как им его жаль, какой хороший он

был, и тому подобный бред... Лицемеры!

«Жарко-то как! – подумал Воронцов. - Выходят. Нет, ну так нельзя! Это

уже ни в какие ворота не лезет! Они на похороны пришли или на гламурную

вечеринку?!».

На жене покойного одежды меньше, чем на Еве. Друзья тупо ржут в

кулак, ну им простительно. От ярких красок режет глаза.

«У меня снова есть жена?»

Виктор твердо знал, что эта особа его супруга. Была. Во сне.

«Так... Друзья, друзья друзей, их друзья. Да я и половину народа не знаю.

Жара. Сейчас сдохну! Хотя, куда уж дальше?! Сейчас вынесут. Интересно, во

что они меня одели? Сволочи, хоть всплакнул бы кто. Ну вот, поставили на

табуреты среди убогих могил, покосившихся оград и крестов. А ведь все

могло бы быть по-другому...».

Ухоженное Арлингтонское кладбище, усеянное зеленой травой.

Аккуратные могильные плиты, ухоженные и строго одетые провожающие.

Виновник в ярком и сияющем гробу, в охрененной форме морпеха, а не…

«Суки!».

В старых джинсах и потрепанной кожанке.

«Молчат, будто сказать про меня нечего. Ну, не тяните, закапывайте уже!

А ведь это можно было сделать красиво...».

Боевой генерал произносит офигенную речь о том, какой покойный был

герой, как достойно сражался и не менее достойно откинул копыта. И, судя

по всему, рога тоже…

«Что за урод трётся возле моей жены? Кто же он такой? А он бы мог быть

моим...».

Боевым товарищем, которого покойный спас, прикрыв собой, заслоняя от

множества пуль. Он стоит рядом и держит супругу погибшего за руку.

«А не за задницу!».

И говорит шепотом, как ему жаль, и какой павший в бою был крутой,

что он (друг) обязан ему (погибшему) жизнью, и что если бы не Виктор... Все

тот же боевой генерал, поправив мундир и фуражку и приняв из рук морпеха

государственный флаг, поворачивается и четким строевым шагом идет к

вдове героя и передает флаг ей.

«Почему-то странные ассоциации возникают при виде передачи этой

посмертной награды».

Вместо генерала возникает добротная русская баба. С длинной косой и

кокошником на голове. Флаг в руках превращается в ароматный и румяный

каравай, с солонкой наверху. Скорбящие сослуживцы оборачиваются

Урановскими бабушками, которые на несколько голосов горланят зарубежные

хиты прошлых лет.