ACTA MARTYRUM

Но и сего недовольно было для ихъ неистовства и жестокости противъ святыхъ: ибо дикіе и варварскіе народы, возбужденные дикимъ зверемъ діаволомъ не могли успокоиться; но начали оказывать надъ самими трупами свое свирепство. Они не стыдились того, что побеждены: ибо не имели человеческаго разсужденія; напротивъ сіе–то самое возбуждало, какъ бы въ некоемъ звере, гневъ и въ проконсуле и въ народе, которые равную оказывали къ намъ беззаконную ненависть, дабы исполнилось Писаніе: обидяй да обидитъ еще, и праведный правду да творитъ еще (Апок. 22, 11). Ибо и техъ, которые умерли въ темнице, повергали псамъ, строго наблюдая день и ночь, чтобъ мы не погребли ихъ. И потомъ, собравши оставшіяся какъ отъ зверей, такъ и отъ огня, растерзанныя или обожженныя части, а прочихъ головы вместе съ ихъ трупами, также въ продолженіи многихъ дней держали подъ военною стражею безъ погребенія. И въ сіе время иные досадовали на нихъ и скрежатали зубами, желая подвергнуть ихъ еще большему наказанію; иные ругались и насмехались надъ ними, величая своихъ идоловъ и приписывая имъ казнь надъ ними; иные же снисходительнейшіе и по–видимому несколько сострадательные, съ поношеніемъ говорили о нихъ:

где теперь Богъ ихъ, и къ чему послужила имъ ихъ религія, за которую они и души не пощадили? Такъ многоразличны были поруганія съ ихъ стороны. Чтожъ касается до насъ, мы имели великій плачь, будучи не въ состояніи предать тела земле: ибо и ночь не помогала намъ въ семъ деле, а также ни деньги не преклоняли, ни прозьбы не трогали нечестивыхъ; но они всячески стерегли оныя, какъ будто бы могутъ получить какую пользу отъ того, что трупы не будутъ иметь погребенія.

[После сего между всемъ прочимъ говорятъ:

]

Итакъ тела мучениковъ, бывъ въ теченіи шести дней выставлены на поруганіе народа, и сохраняемы открыто, наконецъ были сожжены нечестивыми и брошены въ близъ текущую реку Рону, дабы такимъ образомъ ничего отъ нихъ более не осталось на земле. А сіе сделали они какъ будто бы желая победить Бога, и лишить сихъ пакибытія, съ темъ намереніемъ, «чтобъ мученики, — какъ они говорили, — не имели никакой надежды воскресенія, на которое надеясь вводятъ между нами какую–то странную и новую веру и презираютъ мученія, съ готовностію и радостію идя на самую смерть. Итакъ, теперь мы увидимъ, воскреснутъ ли они, и можетъ ли Богъ ихъ помочь имъ и избавить ихъ изъ рукъ нашихъ».

[Вотъ что случилось въ Церквахъ Христовыхъ при вышесказанномъ Императоре, изъ чего догадкою можно заключить и о томъ, что произходило въ прочихъ провинціяхъ. Но здесь не неприлично присоединитъ еще и то, какъ описывается кротостъ и человеколюбіе вышесказанныхъ мучениковъ. Сіе описаніе состоитъ въ следующихъ словахъ:]

И они были столь ревностными подражателями Христу, который во образе Божіи сый не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу

(Флп. 2, 6), что, достигши толикой славы, и не однажды или дважды, но многократно бывъ мучимы, и после борьбы со зверями опять были заключаемы въ темницу, имея на себе знаки огня, также будучи покрыты ранами и рубцами, не только сами не называли себя мучениками; но и намъ не позволяли называть себя симъ именемъ. И если кто или въ письме, или на словахъ называлъ ихъ мучениками, то они на то негодовали. Ибо имя мученика приписывали только Христу, какъ верному и истинному Мученику, перворожденному изъ мертвыхъ и начальнику жизни Божіей. Когда же воспоминали о мученикахъ уже умершихъ, то говорили: они уже мученики: потому что Христосъ сподобилъ ихъ скончаться въ исповеданіи, запечатлевши ихъ мученичество самою ихъ смертію; а мы только слабые и недостойные исповедники. И со слезами просили братію непрестанно молиться, чтобы и имъ совершить свое дело. Самымъ же деломъ они были мученики: ибо имели великую смелость предъ всеми язычниками, такъ какъ и благородство свое являли въ терпеніи, неустрашимости и непоколебимости; чтожъ касается до самаго имени мучениковъ, то они, бывъ исполнены страха Божія, не принимали онаго.

[Немного спустя:]