Ад да Винчи

– Знаешь что, – сказал Старыгин, – убери ты картину подальше. Или хотя бы поверни к стене. Не годится ребенку смотреть на то, что будет происходить сейчас в этой комнате.

Когда он поцеловал Машу, она поняла, что именно этого ей хотелось с самой первой встречи.

Поздним утром они шли, обнявшись, по Вечному городу. Маша рассматривала Рим совершенно другими глазами. Красивые величественные здания, где нет-нет, да и мелькнет встроенная в стену древнеримская колонна или портик, широкие каменные лестницы, причудливые фонтаны, синее небо и цветы. Тысячи разноцветных цветов – в букетах, в ящиках на балконах и галерейках, в горшках на каждой ступеньке, в корзинах, подвешенных на стене...

Маша зачарованно глядела на все это великолепие и думала, что все теперь будет в ее жизни по-другому. Она выполнила свое предназначение, не обманула ожиданий своего деда, теперь все несчастья позади. На плече ее лежала рука человека, который за эти несколько дней стал самым близким. Маша теснее прижалась к Старыгину и заглянула в его лицо. Однако лицо близкого человека было омрачено тяжкими думами.

– Что с тобой? – удивилась она. – О чем ты думаешь?

– Я думаю о будущем, – признался он, – о будущем, которого у нас с тобой, похоже, нет. Что делать с картиной? И вообще что теперь делать?

Если идти в итальянскую полицию, боюсь, они не поверят ни одному нашему слову. Путь в Россию для нас закрыт, а так хочется домой...

Маша подавила в зародыше мысль, что ему плохо с ней и что он хочет скорей к своей антикварной мебели, коту Василию и нудной Танечке из отдела рукописей.

Они вышли на Испанскую площадь – самую нарядную площадь Рима. Знаменитая Испанская лестница раскинулась перед ними во всей красе. У подножья ее торговали цветами, по бокам уличные художники расставили свои работы. На лестнице толпились туристы, прямо на ступеньках сидели юноши и девушки. Звучала музыка, все общество непрерывно перемещалось, галдело и смеялось. Лестница прерывалась террасой, огороженной красивой балюстрадой, и завершалась церковью, которая устремлялась ввысь двумя симметричными колокольнями.

– Церковь Святой Троицы на горах, – сказал Старыгин, – а перед ней – обелиск Саллюстия.

Маша взбежала по лестнице и уселась на ступеньки, подвинув растрепанного юнца с гитарой.

У подножья лестницы был мраморный фонтан в форме лодки, огороженный бассейном.

Вода била из головы медузы Горгоны на корме, стекала из круглой чаши в середине лодки.

– Как красиво! – счастливо вздохнула Маша.

– В мае всю лестницу уставляют цветущими азалиями в кадках, – улыбнулся Старыгин, – я видел. А этот фонтан работы Бернини называется «Баркаччо», то есть лодочка.

Он сел рядом с Машей и затих.

– Насчет возвращения домой, – начала она, помолчав, – между прочим, именно сегодня в семь часов вечера улетает наш самолет в Петербург. Ты не забыл, что мы прилетели сюда с группой туристов? Я считаю, мы вполне можем вернуться этим рейсом. Конечно, существует вероятность, что мы во всероссийском розыске и прямо с самолета нас посадят в «воронок» и увезут в Кресты, но что-то мне подсказывает, что до такого Легов еще не додумался. Хотя, конечно, пропал шедевр Леонардо да Винчи, национальное достояние... Но кто не рискует, тот не пьет шампанское!

– О чем ты говоришь? – вскричал Старыгин. – Какой риск? Какое шампанское? Да мы просто не доберемся до наших пограничников! Нас сцапает таможенная служба здешнего аэропорта. Ты думаешь, они не поймут, что у меня мадонна Леонардо?

Маша задумчиво рассматривала художников, что сидели по бокам лестницы. Кто-то просто продавал свои работы, кто-то предлагал туристам нарисовать их портреты. Старыгин проследил за ее взглядом и все понял.

– Нет! – сказал он и даже вскочил со ступенек. – Нет-нет, ни в коем случае! Я никогда на это не решусь!

– Ты хочешь сказать, что замечательный, самый лучше реставратор города Санкт-Петербурга не сумеет нарисовать плохонький вид Рима?

– А о чем ты говоришь! – махнул рукой Старыгин. – Рисовать я могу, и неплохо. Но рука не поднимется записывать шедевр Леонардо!

– А ты соберись с духом, наберись мужества, – посоветовала Маша, – пойми, это наш единственный шанс!

– Здесь, на виа Маргутта, – бормотал Старыгин, – район, где живут и работают художники.

Наверняка мы найдем тут магазин, где можно купить все необходимое...

Он уже тащил Машу за руку по лестнице мимо радующихся жизни туристов на нужную улицу.

В гостинице Старыгин долго искал самое светлое место в номере, потом расположился с красками и занялся делом. Маше он велел не стоять над душой, а то он не успеет. Маша тоже не теряла времени даром. Она прошлась по магазинам и купила себе и Дмитрию более-менее приличную одежду взамен старой и испачканной.

Вернувшись, она нашла Старыгина отдыхающим от трудов. На столике стояла картина.

– Осторожнее! – лениво сказал Старыгин. – Еще краски не высохли.