Ад и Рай Евы (СИ)

— А потом укутаться в одеяло и спать.

— Нет. Я не хочу спать.

Абсолютно невыносимый мужчина! Он видел по мне, что не осталось и следа романтического настроения, которое он тщательно выстраивал весь этот день, и всё равно продолжал дразнить, или даже давить. Если я сейчас уползу спать (а действительно мечтала только о тёплом одеяле), то это будет означать огромный регресс наших отношений. Но Ян ничуть мне не помогал. Я помнила, насколько очаровательным и соблазнительным он мог быть, но сейчас он устроил мне очередное испытание, давая возможность ускользнуть.

Он обнимал меня одной рукой, другой же придерживал за бедро, но как-то не ласково, а напряжённо, будто я могу исчезнуть, упасть и разбиться на тысячу осколков. Эта тревожность передалась и мне, и я перестала жаться к его плечу, чуть отстранилась и посмотрела в его лицо.

— Ты сейчас не Ева, и даже не Ива, а крошечный комочек ужаса. Чего ты так боишься? Ведь меня ты никогда не боялась. И уж тем более тебе нет смысла бояться меня сейчас, когда тебя стало даже слишком много в моей жизни. Так в чём же дело?

— Я не могу сказать, — это действительно был мой максимум, и я постаралась сказать это так, чтобы Ян понял. — Но мне нужна ваша помощь. Я не справлюсь сама.

— Я это уже вижу, — рука на бедре стала жёстче, а голос — снова игривым. — Скажи мне, чего ты хочешь? Может, немного шампанского?

Его голос и взгляд пьянили не хуже шампанского. Колкие, холодные, сладкие, кружащие голову искры окутывали меня.

— Лучше того вина.

— Слишком символичное вино получается, не находишь?

Я не совсем поняла, о чём он говорил, просто помнила тот вкус и хотела ощутить его снова. Но у Яна появилась слишком хитрая улыбочка, и я не успела даже пискнуть, как он приподнял меня, насколько это было вообще возможно в машине, и усадил к себе на колени. Мне пришлось чуть наклониться, так что наши лица оказались слишком близко. Ноги были прижаты, коленки скользили по коже сидения, и, если бы Ян не держал меня за поясницу, то на первой же выбоине я бы слетела. Но, вообще, даже в большой машине, места оказалось катастрофически мало.

— Разве? — вот и всё, что я смогла выдохнуть в тот момент. Мёрзнуть я перестала мгновенно.

— Вспомни, когда ты выпила его впервые?

— У вас в доме.

— И что произошло в тот вечер?

— Много чего.

— Ева, не дразни меня, а то укушу, — рассмеялся Ян, и он вполне мог исполнить угрозу, потому что отстраняться мне было некуда.

— Это был очень насыщенный вечер, и я прекрасно его помню, — промурлыкала я, поняв, к чему он клонит. Да, в тот вечер он впервые меня поцеловал, хоть это и был очень странный поцелуй, но он был первым.

По телу пробежали мурашки, и Ян только подогрел эту дрожь, проведя руками вверх по спине. Я едва сдержалась, чтобы не выгнуться — слишком эротичным вышло это поглаживание, будто бы я действительно была сверху, а он контролировал мои движения.

— Это хорошо. А второй раз ты помнишь так же хорошо? — Ян перешёл на полушёпот, но даже в нём слышалась дрожь нетерпения.

— Ещё лучше. Я никогда его не забуду.

Это была правда. Ночь, когда этот великолепный мужчина признался мне в любви, хоть и была испорчена, но забыть её я не смогу никогда.

— Первый поцелуй, первое признание… На свадьбу тоже заказывать это вино?

— На свадьбу? Вы ничего не пропустили?

Я не успела даже игриво засмеяться — Ян прижал меня к себе, запустил руку в волосы и закрыл мне рот поцелуем. Слишком жёстким, я даже немного задохнулась, слишком дерзким. Ян больше не спрашивал, он действовал, и я была безумно ему за это благодарна. Сама бы я не решилась, сбежала бы и дрожала от стыда и страха, но сейчас уже и я сгорала от нетерпения, и только тесное пространство машины сдерживало движения. Давно он так меня не целовал. Разве что в ту страстную грозовую ночь.

И всё-таки я попыталась оттолкнуть его, насколько это было возможным, но, чем больше я упиралась в его плечи, тем сильнее он притягивал меня. Игра продолжалась, я задыхалась, но не могла позволить себе оторваться от его губ. Впервые мне хотелось буквально съесть его, чтобы он навсегда стал моим, но Ян укусил меня первым.

— Ты любишь быть сверху? — выдохнул он мне в шею, пока я зализывала ранку на губе.

— Да.

— А что ещё ты любишь?

Машина круто повернула, и Ян воспользовался этим, чтобы скинуть меня с колен и завалить на сидение. Теперь уже он был сверху, и я с восхищением заметила в этой полутьме насколько он большой, и насколько я против него маленькая, беззащитная. На этот раз я не сдержалась и жадно выгнулась навстречу ему.

— И так я особенно люблю, — говорить было тяжело, даже дышать было тяжело. Воздух выходил странными дрожащими толчками, но мне он не казался тогда необходимым. Только Ян. Он чуть насторожился, когда я нарочито медленно скользнула ладонями вверх по груди, к плечам, к шее, чтобы обнять его крепко, чтобы притянуть как можно ближе, чтобы он стал моим. Наверное, что-то такое жадное промелькнуло в моих глазах, что Ян сказал чуть более холодным тоном:

— Ты хочешь от меня слишком много, я не уверен, что смогу тебе это дать.

— Хочу. И возьму.