Ад на земле

Ему было пять лет. Два дня назад у него был день рождения, и Адам считал себя очень взрослым мальчиком, который способен принимать разумные решения.

− Боженька, пожалуйста, спаси мамочку. Я хочу, чтобы мамочка изменилась, чтобы она больше не делала мне больно.

Адам с чувством выполненного долга, но все же с неприятным осадком на душе – ведь он уже давно просил Бога сделать что-нибудь – встал на ноги.

Может Боженька спит?

Малыш вздрогнул и сжался от страха, когда услышал, как хлопнула входная дверь.

Мама вернулась.

«Мне уже пять лет, я должен быть смелым!» − укорил сам себя малыш, но все же быстро забрался в постель и прикинулся спящим, надеясь, что мама не станет заглядывать в его комнату.

Но у мамы, похоже, были свои планы на вечер. Адам хмурясь разобрал в прихожей несколько разных голосов. Незнакомых голосов. И кто-то все время требовал водки.

Адам накрылся одеялом с головой и задрожал. Его сердце колотилось, едва не выскакивая из груди, дыхание стало горячим. Несколько секунд он был напряжен, пока кто-то внезапно не дернул одеяло вверх. Адам содрогнулся и вскинул голову, и первое что увидел – глаза мамочки: водянисто серые, расфокусированные.

Она потянула за одеяло.

− Я хочу, чтобы ты ушел, мне нужна эта комната, – заплетающимся языком произнесла она, и тут заметила кое-что под подушкой и, отпихнув от себя Адама, сказала: − Что это, проклятый мальчишка?!

Она вытащила маленький серебряный крестик, который малышу дала соседка.

− Почему ты прячешь его здесь, ты хочешь, чтобы Бог тебя наказал?! Он все видит! Он видит, что ты делаешь!

Малыш вспомнил слова соседки о том, что Боженька живет на небе и наблюдает за людьми. Папа тоже там: смотрит сверху, наблюдает и улыбается. То есть сейчас он, наверное, не улыбается, но, когда мама не кричит и хорошо себя чувствует, папа улыбается и его карие глаза светятся от счастья.

− Я хочу, чтобы ты убрался из комнаты. – Женщина нацепила на мальчика шнурок с крестиком.

− Мама, а где я буду спать? – спросил малыш, все еще ничего не понимая.

− Заткнись! Ты такой же, как все они! – проревела женщина, сгребая сына вместе с одеялом и сбрасывая на пол. Адам укутался в одеяло и отошел к двери.

Наверное, у мамочки один из тех плохих дней, когда она делает плохие вещи. Но потом мамочка приносит Адаму конфетки и Адам прощает мамочку − он же ее так любит!

− Убирайся! – она подтолкнула Адама к выходу в коридор, и малыш налетел на кого-то и испуганно обернулся. В свете тусклой лампы он не увидел кто это, но это был мужчина и он заслонял собой свет.

− Адель, что ты делаешь с этим ребенком? Кто он такой?

− Никто, – отмахнулась женщина, расправляя простынь на кровати Адама. Она даже не обернулась взглянуть на сына.

− Что он здесь делает? – требовательно продолжал спрашивать тот же человек, и Адаму показалось, что ему не терпится избавиться от сына Адель. Малыш весь сжался от страха, предчувствуя беду.

− Ничего! – раздраженно рявкнула женщина. − Сейчас я его уберу, он не доставит нам проблем!

− Ох, какой маленький, миленький мальчик. – Адама неожиданно подхватили на руки вместе с одеялом, и стали качать, и лишь спустя несколько секунд он понял, что его качает взрослая женщина с покрасневшими глазами и короткострижеными волосами.

− Эй, отдай его сюда, – сказала Адель, выхватывая Адама из рук своей знакомой. Она его не удержала, и он шлепнулся на пол. Адам не хотел плакать, но из его глаз брызнули слезы обиды и боли.

Кто эти люди? Что они делают?

Они все плохие, и мама с ними!

− Мама! – захныкал Адам.

− Не беспокойтесь, я сейчас же избавлюсь от него! – Адель обратилась к дружелюбной женщине и суровому мужчине, и дернула мальчика на себя, а затем потащила вон из дома.

Они жили на ферме. Раньше она была преуспевающей – когда дед оставил ферму отцу, но, когда они умерли и за постройки стала отвечать мама, наступил хаос. Вокруг была грязь и разруха, а на многие мили вокруг не было ни единой души. На ферме, кроме мамы и Адама, жил лишь пес по кличке Сэмми. Он был единственным, а потому лучшим другом Адама, и сегодня, очевидно, ему вновь придется ночевать в его будке.

− Сиди здесь! – приказала Адель, отшвыривая сына на промозглую землю. Сэмми забился в угол своей будки. Наверное, ему было холодно. Адаму тоже было холодно. Он потеплее закутался в одеяло и посмотрел на маму, вырисовывающуюся на фоне вспухшего от непролитых осадков осеннего неба.

Сейчас лишь середина осени, но зима настойчиво стучится в дверь: деревья, земля и даже камни вокруг будки Сэмми покрылись тончайшей корочкой льда. А ведь Адам лишь в пижаме и даже без обуви.

− Мамочка, не надо! – он захныкал, хоть и знал, что Адель ненавидит это больше всего. – Мамочка, мамочка! – запричитал малыш, хватаясь за ногу женщины.