Ад на земле

Девушка опустилась в мягкое кресло рядом с кроватью подруги, представляя, как Рэн часами сидел здесь, наблюдая за девушкой, которую любит уже столько лет, которую так старательно оберегает. Он наблюдал за ее лицом, пристально всматривался и запоминал каждую черточку. И ждал. Ждал и продолжал строить свои коварные планы, в которые никого не собирался посвящать.

Почему Рэн всегда так своеволен в своих поступках и решениях? Почему он никогда никому не доверяет? Он одинок и печален настолько, что не способен никому сказать о том, что чувствует. Может потому он не способен сделать правильный выбор − потому что не знает, как это? Нет, абсурд. Почему Кристина должна пытаться оправдать его? Он ни разу не сделал ничего для нее, но сама же Кристина пожертвовала жизнью ради них. Каждую секунду она прожила ради неведомого ей самой плана, словно пешка в чужой игре. А она и была пешкой. Никто ей никогда не доверял.

Губы Кристины снова задрожали. Она ощущала себя очень странно сейчас, словно все навалилось на нее в один миг. Осознание того, что ни Лиам, ни Рэн, ни Кэмерон ей не доверяли с самого начала, ведь она «лишь человек», причиняло боль.

Кристина перевела взгляд на умиротворенное лицо Ауры − бледное, но живое. Она жива. Отец не смог добраться до нее. Этот лицемер считает ее злом, в то время как сам, прикрываясь религией и считая, что творит правосудие, худшее зло.

Любопытно, что бы он сделал с Кристиной, зная, что она – часть этого зла.

Ответ ясен.

Глава 34

Один вдох.

Второй.

Грудь поднимается, опускается. Снова поднимается. Снова опускается.

Я чувствую, что совсем одна в комнате. Я слышу тишину. И я дышу.

Я вдыхаю.

Не то чтобы я не дышала раньше, разумеется, дышала. Я всегда была в сознании и слушала, что происходит вокруг. Я слышала их. Но они не слышали меня.

Со мной рядом всегда был он. Я ощущала его присутствие почти физически. Он убирал с моего лица волосы, он держал мою руку и иногда говорил со мной. Просил прощения за то, что так поступил.

Это Рэн Экейн.

И я его никогда не прощу.

За то, что я оказалась в его власти. Действительно в его власти, не тогда, когда была заперта в психушке, а теперь, когда он запер меня в моем теле. Я не двигалась. Не могла открыть глаза, не могла вымолвить ни слова. Лишь мысли перетекали из картинки в картинку. Последнее что я помню – моя мать…точнее, Изабелль − убила меня. Она всадила нож в мое тело так глубоко, что кровь хлынула фонтаном, и как бы я не прикрывала рану, не могла закрыть ее. В конце концов тело ослабло, голова опустела, и я опустилась на самое дно темноты. А потом появился Экейн. Он забрал меня. Он заключил мое тело в невидимые оковы, чтобы я не могла пошевелиться, а могла лишь слушать его. Я слушала нечасто. Обычно плавала где-то на границе между жизнью и смертью. Каждый день в моей памяти то и дело вспыхивали незнакомые мне воспоминания, особенно когда Рэн Экейн держал меня за руку. Словно бы это он мне посылал их в голову.

Я смотрю в его черные глаза, но вижу в них не просто мрак. Я вижу в его глазах звезды, такие яркие и притягательные, что жажду обнять его, притянуть к себе, утолить жажду.

В нем есть что-то, что я не могу объяснить, что-то такое, что не просто описать словами… Я просто знаю, что он моя половина, то что нужно, чтобы уравновесить меня. Мне нравится все – строгий взгляд его темных, как ночное небо, усеянное звездами, глаз. Его крепкие руки, на которых заметны выступающие вены, его тело, где переплетается татуировка витиеватой спиралью Судьбы с маленькими бусинками времени на спину, и поднимается вверх. Его волосы − густые, темные, притягивающие мои пальцы. Я слишком часто делаю это – притягиваю его к себе, к своему лицу, запутываясь пальцами в его волосах.