Адамово Яблоко

Его обрюзгшее за последние недели, поутратившее самоуверенность лицо выражало неподдельное беспокойство. И Георгий решил, что должен наконец объявить компаньонам новость, которая обещала изменить все текущее и будущее положение вещей.

– А что будем делать, если Сирожи пропихнут своего председателя? – продолжал Марков, кусая ус и нервно постукивая по столешнице пальцами. – Это будет уже фига не с маслом, а с вазелином.

– Не пропихнут, – проговорил Георгий Максимович, разливая водку. – У меня есть сообщение, которое имеет отношение к данному вопросу и к позиционированию последующих дел.

Их лица обратились к нему с напряженным ожиданием.

– Я готов официально объявить о нашем бракосочетании с Марьяной Козыревой. Счастливое событие состоится в конце апреля, пока уточняем день. Само собой, присутствующие приглашены. Таким образом, Марьяна, Васкунец и Шубин будут голосовать мою кандидатуру. Думаю, мы выйдем с перевесом и сможем нормально все решить. Так что предлагаю выпить за любовь, за мир во всем мире и за Изумрудный город, до которого мы наконец-таки дошли.

Реакция была неожиданной. Компаньоны изумленно переглянулись, и даже сдержанный Эрнест издал радостный возглас, а Марков во все горло завопил:

– И молчал! Ну не пидорас ты после этого?! Хоть бы намекнул для ясности! Значит, есть еще похер в похеровницах! Дай я тебя поцелую, мин херц.

Казимир, виновато улыбаясь, поднял стопку.

– Ну, за это надо выпить. Мы уж и не надеялись, признаться. Думали, ты пас.

Они выпили. Официант принес суп.

– Главное, всё тихой сапой, даже мне не рассказал, – не унимался Марков. – Когда ты ее успел обработать-то? Она точно согласилась?

Эрнест укоризненно покачал головой.

– Александр Николаевич, ты можешь представить себе даму, которая откажет такому кавалеру?

– Да что дама, я бы и сам ему дал!

– С ней все ясно, – вздохнул Казимир. – Только как он-то с ней жить будет? Нет, если вы по-деловому договорились, я только рад…

– Душа в душу будут жить, – заверил Марков. – Как в лучших домах. Такой порядок цифр – лучший стимул для эрекции. Я как подумаю про эти горизонты, у меня у самого встает.

Эрнест поднял рюмку.

– Ну что ж, за нового председателя? Король умер, да здравствует король!..

Георгий оглядел компаньонов словно бы другим взглядом, на который давал право новый «порядок цифр». Но тут же осадил внутреннего коня, еще не получившего отданные в тюнинг крылья, но уже готового сломя голову лететь вперед.

– Впрочем, это все не отменяет текущих вопросов. Рано сосать друг другу концы, господа.

– Ну, давайте супа поедим и продолжим по пунктам, – предложил Казимир, и компаньоны взялись за ложки.

Вечером, выходя из бизнес-центра, Георгий наткнулся взглядом на группку ребят из агентства, куривших на ступеньках. Он сразу отвел глаза, но в сознании отпечатался, как на сетчатке глаза отпечатывается яркая нить накаливания лампы, силуэт Игоря в темной спортивной куртке, в шапке, низко надвинутой на лоб.

Еще в обед Георгий отослал Вадика с поручениями и сам был за рулем. Он собирался заехать в спортклуб на пару часов, а вечером посидеть над схемой и уставными документами по совместному с немцами проекту, который снова начал обретать перспективы. Но, попав в небольшую пробку на выезде с парковки у «Альмагеста», он ощутил, как смутное беспокойство, растущее в душе, оформляется в непреодолимое желание. Он припарковался у обочины и достал телефон.

– Игорь, я в машине, на автобусной остановке, за кинотеатром. Если хочешь, подвезу тебя домой.

– Хорошо, – ответил тот после небольшой заминки. – Сейчас приду.

Они не виделись уже больше двух недель, и Георгий не испытывал по этому поводу дискомфорта. Приняв решение, он не собирался его отменять, и все же не мог не поддаться знакомой слабости человека, собравшегося с понедельника сесть на жесткую диету и уступающего греху чревоугодия перед длительным постом.

– Как дела? – спросил он мальчика, когда тот уселся рядом.

– Нормально, – ответил Игорь, выпуская дым из угла рта и выбрасывая в окно сигарету.

Глядя на него, Георгий подумал, что даже уродливая спортивная шапка не портит его строгой красоты. Близость его была возбуждающей, но и неприятной, как укор, – мальчик хмуро смотрел в сторону, обхватив руками рюкзак.

Весь день валил мокрый снег, и теперь дорога была покрыта жидкой леденистой грязью. Георгий поехал прямо по Каменноостровскому. Чтобы нарушить неловкое молчание, спросил:

– Признавайся, это ты нацарапал на моей машине слово из трех букв? Или это все же акт безадресного подросткового вандализма?

– Что мне, делать больше нечего? – пожал плечами Игорь.

– Ты не голодный? Можно заехать перекусить, – предложил Георгий, рассчитывая, что тот откажется.

– Нет, не голодный, – он мотнул головой и отвернулся.

Подъехали к дому. Игорь достал ключи. В квартире было все так же неуютно, но на этот раз почти чисто.

– К тебе уборщица приходит?

– Нет, я сам прибрался, – ответил он. – Хочешь водки с соком? Больше ничего нет.

– Лучше чаю, – попросил Георгий.

– Чай кончился, – сказал он. – Есть кофе. Растворимый.