Адъютант императрицы

– О, ваша светлость, вы знаете, насколько я всегда готов служить вам и нашей всемилостивейшей государыне, но мне тяжело будет повиноваться Мировичу и его преступным замыслам, к тому же он всегда был моим другом и никогда ничего дурного не причинил мне. И потом, – прибавил офицер, бледнея, – если я на самом деле стану исполнять его поручения, не окажусь ли я его соучастником и не попаду ли тогда на эшафот?

– Как можешь попасть ты на эшафот, – возразил Орлов, – раз ты исполняешь мои поручения?

– А если вы, ваша светлость, забудете обе мне?

– Ты глуп, Павел Захарович, – проговорил Орлов, с насмешливой улыбкой взглядывая на возбужденное лицо Ушакова. – Да, ты глуп, потому что тебе приходят подобные мысли. Если бы я не хотел защищать тебя, то что мешает мне сейчас арестовать тебя, как соучастника Мировича, который, по твоему собственному признанию, разговаривал с тобою о своих преступных намерениях? Неужели ты думаешь, что кто-нибудь потребует отчета от Григория Орлова, если он отчислит поручика Ушакова от Смоленского полка и пошлет в Сибирь?

Ушаков содрогнулся; он всем существом понял ужасающую истину слов всемогущего Орлова и покорно склонил голову.

– Теперь ты видишь, – продолжал Орлов, – что тебе нужно буквально исполнять мои приказания, так как только я могу защитить тебя и вознести к почестям и богатству.

– Я буду исполнять все, что прикажете вы, ваша светлость, – глухим и дрожащим голосом проговорил Ушаков.

– Ты же, в свою очередь, будешь сообщать мне все, что замышляет Мирович. Понимаешь? Все!.. Ни одна мелочь не должна ускользнуть от меня. Я озабочусь, чтобы ты регулярно доставлял сюда рапорты коменданта шлиссельбургской крепости.

– Я забыл доложить вам, ваша светлость, – сказал Ушаков, – что Мирович помышляет приобрести здесь, в столице, в гвардейских казармах товарищей, чтобы, когда освобождение царственного узника совершится, немедленно же провозгласить его среди здешних солдат императором.

– Ей-Богу, этот маленький Мирович не так глуп, – воскликнул Орлов. – И есть у него надежда найти здесь поддержку?

– Он дал мне поручение, – проговорил Ушаков, – потолковать в этом направлении с поручиком артиллерии Семеном Шевардевым.

– Сделай это, сделай! – воскликнул Орлов, – и скажи мне затем, чего ты достиг!

– Кроме того Мирович дал мне еще письмо к актрисе Аделине Леметр, но оно чисто любовного содержания и не имеет никакого отношения к его замыслу.

– Как плохо знаешь ты свет! – возразил Орлов. – Дай сюда записку, мы посмотрим, о чем идет там речь; нити всех политических заговоров всегда находятся в руках женщин.

Ушаков передал графу письмо. Орлов при своей пылкой, дикой натур вскрыл его без особых предосторожностей и медленно прочел.

– Он говорит о блестящей будущности и заклинает Аделину оставаться верной ему. Ты отдашь это письмо артисточке. Заставь ее написать ответ, но принеси его мне. Ты выкажешь готовность доставлять их корреспонденцию, но ни одно ее письмо не должно быть передано Мировичу; понимаешь?

– Точно так, ваша светлость! – ответил Ушаков.

Орлов снова запечатал письмо и затем отпустил Ушакова, подтвердив еще раз, что он должен выказать в этом деле всю свою ловкость.

– Все идет великолепно, – воскликнул он, когда офицер вышел из комнаты. – Этот Мирович – драгоценная находка и счастье еще не оставило меня. Екатерина содрогнется пред опасностью, которая появится столь близко от нее и которая могла бы угрожать ее престолу, если бы ее не спасла бдительность Григория Орлова; вместе с тем вскоре на далекой степной окраине вспыхнет бунт; с двух сторон поднимется на нее кровь Романовых, которую она лишила престола, и только один Григорий Орлов окажется в состоянии, благодаря своей отваге и сильной руке, защитить ее трон. Тогда Екатерина почувствует, поймет, что я необходим ей, чтобы ей остаться на троне!

Ушаков отправился к Аделине Леметр. Он застал красавицу в слезах, так как, несмотря на надежду, поданную императрицей, ей пришлось выслушать не мало упреков от матери за самостоятельные действия. Старуха опасалась придворных интриг, а миллионы Фирулькина манили ее больше, чем все надежды, которые подавала императрица ее дочери. Тем не менее, она не осмелилась не принять Ушакова, который передал дамам поклон от своего приятеля.

Ушаков, воспользовавшись минутной отлучкой старухи из комнаты, передал Аделине письмо Мировича и просил ее приготовить ответ, который он придет взять при ее возвращении с репетиции.

Слезы молодой актрисы быстро высохли и ей пришлось сдерживать себя, чтобы не выказывать радости при матери.

Вскоре Ушаков распростился и под впечатлением дружелюбного приема отправился в артиллерийские казармы, где имел продолжительную беседу с поручиком Семеном Шевардевым, молодым офицером из старомосковской партии, которая с глухой ненавистью сносила царствование чужеземки-императрицы.