Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память

Кроме того, центры сопротивления большевизму, создававшиеся независимо друг от друга и разделенные тысячами верст, вызревали и развивались самостоятельно, что предопределило трудности взаимодействия и впоследствии, когда войну уже вели настоящие армии. В частности, пресловутый вопрос о «соединении фронтов Колчака и Деникина» легко разрешался только на бумаге – когда весною 1919 года корпуса Верховного Правителя рвались к Волге, само существование Вооруженных Сил Юга России подвергалось угрозе; и наоборот, когда генерал Деникин 3 июля провозглашал «Московскую директиву» о движении на большевицкую столицу, а не на соединение с Колчаком, – последняя перспектива и была уже мало реальной вследствие общего отступления войск Восточного фронта. Поэтому выглядит вполне оправданным «разграничение путем взаимного соглашения» «районов влияния или власти Омска и Екатеринодара (то есть Колчака и Деникина. – А.К.), причем в сферу последнего вошла территория на запад от Волги, Астраханский район и Закаспий», после чего командование каждого из фронтов повело самостоятельные операции, лишь пытаясь принять к сведению положение далекого «соседа» по поступавшим отрывочным известиям.

Верховный Главнокомандующий благоразумно воздержался и от назначения начальствующих лиц на другие фронты, только подтвердив своим авторитетом полномочия тех, кто уже занимал ответственные должности. Впрочем, здесь имеется и исключение, о котором нельзя умолчать, поскольку мы встречаемся с продолжением личной вражды, завязавшейся еще в 1916 году.

Речь идет об известном нам адмирале М.П.Саблине. Он был возвращен на Черное море уже после отъезда оттуда Колчака, 21 июля 1917 года, и пережил в Севастополе все кровавые события, связанные с большевицким переворотом, разгулом своеволия и анархии. Весною 1918-го, однако, перед лицом развивавшегося австро-германского наступления буйная матросня начала испытывать некоторое отрезвление, и 22 марта «товарища Саблина», отмечая, в частности, его «справедливость при старом строе», выбирают на должность Командующего флотом. Принимая тяжкий крест, Михаил Павлович объявил в приказе: «… Я не считаю себя вправе в такую трудную минуту отойти в сторону и нахожу своим долгом служить флоту, пока на это хватит моих сил», – и действительно, на новом посту был готов сотрудничать и с матросскими комитетами, и с украинской Центральною Радой. Но когда стало ясно, что немцы захватят Севастополь несмотря ни на что, – адмирал Саблин с лучшею частью флота переходит в Новороссийск уже не под красным, а под Андреевским флагом.

В Новороссийске, однако, русские моряки оказались поставленными перед двумя противоречащими друг другу распоряжениями Совнаркома: открытым – во исполнение требований германского командования идти в Севастополь и сдаваться, и тайным – топить корабли, чтобы они не достались «империалистам»; оба приказа подкреплялись угрозами поставить противящихся вне закона. Черноморская драма с затоплением части кораблей разыгралась, правда, уже без Саблина, который устремился в Москву в тщетной надежде спасти флот (сам он склонялся к мысли возобновить войну против немцев, надеясь на подъем в народе патриотических чувств и ища союзников среди бывших офицеров). Едва не попав в «чрезвычайку», Михаил Павлович должен был бежать из РСФСР, в октябре 1918 года был в Гельсингфорсе, в ноябре – добрался до Лондона… и здесь узнал, что за его действиями, насколько это было возможно, следили из Омска.

Адмирал Колчак, как рассказывал сам Михаил Павлович, «прислал на имя нашего поверенного в делах в Англии Набокова телеграмму с запрещением мне въезда в Россию и, кроме того, просил его принять меры, чтобы Англичане не дали мне возможности командовать Черноморским флотом». Через некоторое время Верховный Правитель, несколько смягчившись, сообщил, что «не препятствует Адмиралу Саблину ехать в Россию как частному лицу»; оговорка все равно была, конечно, унизительной, а апелляция к союзному вмешательству в управление русским флотом и вовсе не делала чести Колчаку, – но Саблин готов был подчиниться, когда неожиданно получил от адмирала А.М.Герасимова, управлявшего у Деникина морским ведомством, предложение… принять должность Главного Командира Севастопольского порта. Саблин сослался на запрет, полученный им от Верховного Правителя, но в ответ последовало возражение, что предлагаемая служба – это долг, от которого нельзя отказываться.