Читаем Адольфо и Розетта полностью

РОЗЕТТА. Нам.

РИВКА. Что?

РОЗЕТТА. Они хлопали нам, Ривка. Тебе и мне.

РИВКА. Да… Нам. Мне… и вам немножко. (Неуклюже напевает). «Мне часто снится, как будто я птица…»


Внезапно Розетта зажимает ей рот и утаскивает в тень. Появляется Адольфо, сын Бауэра и его друг Дитер.


ДИТЕР. Адольф, ты с ума сошел? Зачем тебе эта старая полячка?

АДОЛЬФО. Она вовсе не старая. Она юна, как утренняя заря.

ДИТЕР. Боже, какой слог. И совершенно не по адресу. Ей лет тридцать.

АДОЛЬФО. Ей не больше шестнадцати.

ДИТЕР. Я сам видел ее в оперетте. Пышный перезрелый розан – и ничего больше.

АДОЛЬФО. Значит, это была не та сцена. И не та Беата.

ДИТЕР. С тобой невозможно говорить. Ты переспоришь пулемет.

АДОЛЬФО. Ты просто не видел, как она пела. Пусть даже ей триста лет, она все равно лучшая из женщин. Она горит таинственным огнем праматери Евы. В ней все манит, все опьяняет…

ДИТЕР. Остынь. Папаша Бауэр не похвалит тебя за интрижку с неполноценной.

АДОЛЬФО. Папаша – нацист.

ДИТЕР. Мы все – нацисты. Или ты исключение?

АДОЛЬФО.

Не вижу большой разницы между немцами и поляками.

ДИТЕР. Может, ты и между немцами и евреями разницы не видишь?

АДОЛЬФО. Не передергивай. Евреи – наши природные враги.

ДИТЕР. Наши природные враги – все низшие расы.

АДОЛЬФО. Дитер, ты дурак. Нельзя быть врагом целому миру.

ДИТЕР. Сам ты дурак… Лично я буду врагом тому, на кого укажет фюрер. А ты оставайся тут со своими унтерменшами и целуй их в грязные зады.


Дитер уходит.


АДОЛЬФО. Да где же она? Своими глазами видел, как они обе сюда проскользнули.


Неожиданно громко чихает Ривка.


АДОЛЬФО. Кто здесь? Мадам Беата, это вы? Мадам Беата, отзовитесь, умоляю!

ГОЛОС РОЗЕТТЫ. Не кричите, прошу вас!


Розетта выходит из тени. На ней маска.


АДОЛЬФО. Да, это она. Тот же голос, тот же стан. Сомнений быть не может. (Розетте). Мадам Беата?

РОЗЕТТА.

Что вам нужно от старой полячки?

АДОЛЬФО. Я потрясен вашим талантом.

РОЗЕТТА. Я всего лишь пышный перезрелый розан.

АДОЛЬФО. Дитер – дурак. Не обращайте на него внимания.

РОЗЕТТА. Правда? А вы умны?

АДОЛЬФО. Влюбленный всегда слегка безумен.

РОЗЕТТА. Какие слова! И кто же тут влюблен?

АДОЛЬФО. Не смейтесь, но это я, бедный Адольф.

РОЗЕТТА. Вас назвали в честь фюрера?

АДОЛЬФО.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное
Светло, синё, разнообразно…
Светло, синё, разнообразно…

«Горе от ума», как известно, все разобрано на пословицы и поговорки, но эту строчку мало кто помнит. А Юлий Ким не только вспомнил, но и сделал названием своего очередного, четвертого в издательстве «Время» сборника: «Всё что-то видно впереди / Светло, синё, разнообразно». Упор, заметим, – на «разнообразно»: здесь и стихи, и песни, и воспоминания, и проза, и драматургия. Многое публикуется впервые. И – согласимся с автором – «очень много очень человеческих лиц», особенно в щемящем душу мемуаре «Однажды Михайлов с Ковалем» – описанием странствий автора с великими друзьями-писателями на том и на этом свете. И Грибоедов возникнет в книге еще раз: «А ну-ка, что сказал поэт? / Всё врут календари! / А значит, важно, сколько лет / Не с виду, а внутри!». Внутри Юлию Киму по-прежнему очень немного – до смешного мало.

Юлий Черсанович Ким

Драматургия