Адриан

Римский военачальник, однако, успеха своего вовсе не переоценивал. Поскольку даки, сосредоточенные на Дунае и так ловко им обойдённые, располагали ещё немалыми силами и на помощь им могли прийти сарматы со своей могучей тяжёлой конницей, то Теттий Юлиан благоразумно отвёл войска за Дунай, вновь в Мёзию. По итогам кампании 88 года Рим вполне мог рассчитывать на достойный мир с Дакией, в результате которого победа при Тапе перечёркивала предыдущие победы варваров, но в Паннонии римляне потерпели жестокое поражение от маркоманов, германского племени из Богемии (современная Чехия), вторгшихся в римские владения в Среднем Подунавье. О настроениях тех дней с большой горечью писал Публий Корнелий Тацит: «Столько войск в Мёзии и Дакии, в Германии и Паннонии потеряно из-за беспечности или малодушия полководцев, столько военачальников вместе со столькими когортами разгромлено и захвачено в плен; под угрозой не только пограничные укрепления и берега Дуная, но и зимние лагеря наших войск, да и все наши владения в этих краях»[112].

Картина, что и говорить, мрачнее некуда. Сильно преувеличенная, правда.

Первым о мире римлян запросил сам Децебал. При этом он обусловил таковой выплатой большой суммы денег. Домициан решил поставить на место охамевшего варварского царя и не только отказал в мирном договоре, напрочь отклонив все предложения Децебала, но даже вопреки всем обычаям ведения мирных переговоров приказал казнить дакийских послов. Вторжение маркоманов в Паннонию и очередная неудача римлян сделали гордого Флавия много сговорчивее. Домициан в заключённом договоре согласился выплачивать Дакии ежегодную значительную субсидию в золоте — плату за мир. Более того, римляне послали Децебалу своих мастеров, сведущих в мирных и, что особо печально, в военных ремёслах. В обмен Децебал лишь освободил несколько римских пленных.

В правление Нервы Рим продолжал выполнять взятые на себя обязательства, и потому Траян, когда стал принцепсом и вник в дела Империи, был крайне удручён размерами выплачиваемых ежегодно субсидий дакам. И это после победы Теттия Юлиана при Тапе!

Разумеется, праведное отмщение дерзким варварам за учинённые ими разбои в римских владениях и за обиднейшие поражения, а также естественное желание прекратить незаслуженное спонсирование затаившегося врага — более чем достаточные причины для новой войны Рима с Дакией. Но помимо этого Траян не мог не думать о прямых будущих выгодах от грядущей войны. Ведь Дакия была замечательно богата залежами разных металлов и в первую очередь, что имело, понятно, особое значение, металлов благородных — золота и серебра. Завоевание царства Децебала сулило римлянам захват и продажу в рабство десятков, а в случае полного успеха — и сотен тысяч рабов. Наконец, вновь приобретённые земли представляли немалый интерес для их возможной колонизации.

Понимая серьёзность поставленных задач, Траян сосредоточил на дакийских рубежах крупные военные силы. В Мёзии стояли и были готовы к походу четыре легиона: I Италийский, IV Флавиев, V Македонский и VII Клавдиев. В ходе подготовки к наступлению подтянулись силы ещё шести: I Вспомогательного, II Вспомогательного, X Сдвоенного, XI Клавдиевого, I Минервы и XV Аполлонова. Десять легионов — огромная сила. Сколько всего воинов было под началом Траяна перед походом на Дакию в 101 году — точно сказать нельзя. Во времена Августа в легионе было 5200 человек, но одними легионерами его численность не исчерпывалась. При каждом легионе были вспомогательные части — ауксилиарии. Их численность могла достигать численности самого легиона. Но могла и не достигать, и несколько превышать. О числе ауксилиариев в армии Траяна, двинувшейся на Дакию, мы сведениями не располагаем. Потому можно только предполагать, что эта армия достигала ста тысяч человек. Надо учитывать, что её сопровождали примерно такое же количество гражданских лиц, тысячи моряков Дунайского Паннонского и Мёзийского флотов, перед походом численно также усиленных. Для обоза столь внушительного войска требовался огромный гужевой транспорт: грузы войска перевозили 30 тысяч лошадей, мулов и волов[113]

.

Траян отправился из Рима в поход 25 марта 101 года. Перед этим завершился четырёхдневный праздник Кватраналий, проходивший с 20 по 23 марта. В ходе его римские военные знамёна ежегодно благословлялись перед сезоном военных кампаний. Завершались Кватраналии освящением труб[114]. Также старейшая в Риме жреческая коллегия «арвальских братьев» (по преданию, её учредил сам божественный основатель Рима и в первом её составе были сам Ромул и 11 его молочных братьев, сыновей Акки Лоренции, той самой «волчицы», вырастившей божественных братьев) принесла жертвы и совершила обеты Юноне, Минерве, Юпитеру Побеждающему[115].