Адриан Моул: Годы прострации

Все дружно делали вид, будто слона не замечают, — о том, что книжный магазин Карлтон-Хейеса, торговавший новыми, подержанными и антикварными изданиями, прекращает свое существование, никто и не заикнулся. Спас положение Бернард, пересказав байку о своем неудавшемся самоубийстве. Он старался сделать эту историю как можно смешнее, и, хотя никто не смеялся, мы по крайней мере убили несколько минут. Лесли вышел и вернулся с подносом «вкусностей», как он выразился, — крошечными бургерами с мясом и миниатюрными сладкими пирожками.

Я так много хотел сказать мистеру Карлтон-Хейесу: как я его люблю, как мне будет его не хватать, как я преклоняюсь перед его познаниями в литературе, как восхищаюсь его неизменно хорошими манерами. С целью чем-нибудь занять себя я собрал тарелки, бокалы и отнес их на кухню, где застал Лесли — он стоял, сгорбившись над раковиной и обхватив голову руками.

Я спросил, что с ним, и он повернул ко мне залитое слезами лицо.

— Может, это его последнее Рождество со мной, — осипшим голосом произнес Лесли, — но он по-прежнему держит меня на расстоянии от своих друзей. Почему? Он что, стыдится меня? Я вел здесь хозяйство, старался изо всех сил. Когда он приходил домой, ему всегда подавался добротный ужин. Не знаю, что будет со мной, когда он умрет. Я не могу начинать все сначала, не в моем возрасте.

К моему ужасу, он снял с головы волосы и вытер лысину платком. Я уставился на кудрявый седой парик. Лесли удалось меня провести. Надев парик, он посмотрелся в сверкающую дверцу микроволновки.

— Так, — пробормотал он себе под нос, — держи спину, Лесли. — После чего зашагал обратно в гостиную.

Пытаясь протянуть время, я ополоснул бокалы с тарелками, оглядел кухню. Книг на полках было больше, чем кухонных принадлежностей. Нехотя я вернулся к остальным. У Хайтиша, не привыкшего к шампанскому, развязался язык, и он пустился рассказывать о том, как у одного преподавателя из колледжа, где он учился, сильным ветром сдуло парик и как все, кто был в кампусе, этот парик ловили. Лесли поправил свою «прическу» и переглянулся с мистером Карлтон-Хейесом.

— Не понимаю, зачем эти кретины носят парики, — подхватил тему Бернард. — Их же всегда отличишь от настоящих волос.

Я поднялся на ноги:

— Пожалуй, мне пора домой. Можно вызвать такси?

— Я вас подвезу, — предложил Лесли. — Мне все равно нужно купить фарша на завтра.

Я пожелал мистеру Карлтон-Хейесу самого веселого Рождества.

— Мы обговорим все после празднеств, дорогой мой, — сказал он на прощанье.

Я собирался пожать ему руку, но вдруг наклонился и поцеловал его.

Машина Лесли пропахла хвоей, на зеркале заднего вида болталась сосновая веточка. Мы высадили Хайтиша у дома его родителей в Эвингтоне, и он неровной походкой поплелся к входной двери. Когда мы выехали за город, я вспомнил, что до сих пор не предупредил жену насчет Бернарда. Звонить в его присутствии я, разумеется, никак не мог, и Георгина узнала о том, что у нас гость на Рождество, только когда Бернард возник на нашей кухне.

Полночь

Рождество официально вступило в силу. С Бернардом Георгина поздоровалась крайне прохладно, но, когда пришли мои родители и были откупорены бутылки, жена подобрела. Приказав Бернарду вымыть руки, она доверила ему начинять индейку. Мы выставили на улицу блюдце с молоком и обгрызенную морковку для оленей и положили в камин початый пирожок поверх стакана виски, после чего мать с отцом ушли к себе, а я постелил нашему гостю спальный мешок на диване. Бернард не захватил с собой ни пижамы, ни зубной щетки, ни смены белья, поэтому я отправился к родителям одолжить кое-какие вещи у отца, у него с Бернардом один размер. Мать еще не спала. Волосы у нее были накручены на гигантские бигуди, а на лице была зеленая маска, сделанная, по ее словам, из морской капусты и огурца. Она назвала Бернарда «чумовым» и выразила надежду, что с ним мы отпразднуем Рождество веселее, чем обычно. На цыпочках мать вошла в комнату отца, взяла пижаму, туалетные принадлежности и отдала мне.

Когда я вернулся домой, Бернард уже спал со «Счастливым принцем» Уайльда на груди.

Главным подарком для Грейси был мини-батут. Открыв коробку от фирмы «Игрушки как мы», я обнаружил внутри восемьдесят различных компонентов, однако инструмент, без которого быстро и надежно эту чертову конструкцию не собрать, блистательно отсутствовал. Надпись на коробке — «За считанные минуты батут готов, а ваш ребенок счастлив и здоров!» — звучала сущим издевательством. В половине второго ночи, чуть не плача от усталости, мы с Георгиной внезапно поняли, что подсоединили пружины не тем концом. Георгина глянула на меня с ничем не омраченной ненавистью:

— Нормальный мужчина уже давно бы сообразил, как нужно крепить пружины.

С этими словами она, громко топая, отправилась спать. Лишь к трем часам утра я закончил сборку этой проклятой сволочной гадской штуковины.

Вторник, 25 декабря

^{Рождественский день}