Адские конструкции

Вот так в последний раз пиявочные причалы Гримсби вновь наполнились шумом и суетой, сопровождающими подготовку подводной лодки к выходу в открытое море. «Нагльфар» представлял собой утлое ржавое корыто, которое тем не менее, по уверениям Коула, могло плыть и, кроме того, имело достаточно просторный трюм, чтобы вместить и Фрейю, и всех детей. Он только не сказал никому еще кое о чем. Эту подлодку Дядюшка угнал много лет назад у племени снегоходов-кладоискателей и с ее помощью начал создание своей подводной империи. Коул не стал упоминать и о происхождении слова «Нагльфар»; между тем старые северные легенды гласили, что так назывался корабль, построенный из ногтей мертвецов, на котором боги тьмы поплывут сражаться, когда наступит конец света… Незачем пугать детей на ночь!

Пока Том и Коул проверяли исправность моторов старушки, а Эстер заправляла ее баки горючим, Фрейя и дети постарше отправились на продовольственные склады Гримсби, откуда вернулись с полными охапками пакетов с едой, которой хватит на все путешествие до Винляндии.

Приготовления делались споро, времени было в обрез. По коридорам ветхого здания то и дело проносились металлические стоны и кряхтение, когда под давлением океанской толщи медленно прогибались листы обшивки, поврежденные брайтонскими глубинными бомбами, потом не выдерживали, и люки в перегородках очередных затопленных отсеков автоматически захлопывались. Никто из беглецов ни на минуту не забывал о том, что неподалеку находится Дядюшка с его полоумными мечтаниями. Впрочем, он, видимо, все еще крепко спал в своей опочивальне. По крайней мере, когда Том вылез из люка «Нагльфара» и посмотрел на затененную кровлю над головой, то не заметил там ни одного шпионящего краб-кама.

Он на секунду прислонился к вертикально стоящей крышке люка, наслаждаясь прохладой, так как в машинном отсеке «Нагльфара» становилось жарко и душно. Том слишком усердно взялся за работу и сильно разволновался из-за Рен, поэтому старая рана опять беспокоила его острыми, пульсирующими уколами, будто сердце билось в окружении стеклянных осколков. «Как бы не умереть», – подумал он. Нет, смерть ему была не страшна, но Том боялся умереть прежде, чем спасет дочь.

Он решил, что лучше будет беспокоиться о Коуле, чем о себе. Том выбрался из люка подлодки и столкнулся лицом к лицу с Эстер, которая тяжело шагала по пирсу, неся на плече увесистый мешок, наполненный позвякивающими на ходу монетами.

– Послушай, надо как-то уговорить Коула, – вполголоса сказал он жене, отводя ее в сторону. – Нельзя оставлять его здесь. Дядюшка однажды уже чуть не убил его.

Эстер с сомнением покачала головой:

– Бесполезно. Я не думаю, что он хочет остаться на самом деле. Просто он без ума от своего Дядюшки!

– Но Дядюшка намеревался убить его!

– Для Коула это не имеет никакого значения, – не уступала Эстер. – Дядюшка ему вместо отца с матерью. А родителей любят независимо от того, хорошие они или плохие. Дети могут даже не подозревать, что любят маму с папой, могут даже ненавидеть их, но к ненависти всегда будет подмешана хоть капля любви, а в результате… все оказывается очень сложно!..

Она запнулась, не в силах подыскать правильные слова и вспомнив о своих собственных противоречивых чувствах по отношению к умершему отцу и пропавшей дочери. И подумала, способна ли Рен любить ее так же, как Коул любит Дядюшку?

– Фрейя как-то сказала мне, что в Анкоридже Коул каждую ночь видел во сне Гримсби, – произнес Том. – Снилось даже, что Дядюшка нашептывает ему, как в детстве, через акустическую систему в спальне. Послушай, зачем Дядюшке понадобилось вот так разговаривать с мальчишками, когда они спят?

– Видимо, это способ оболванивания, вроде гипноза, – предположила Эстер.

– И мне подумалось о том же, – согласился Том. – Будто опутывал их сознание паутиной, которая никогда не отпустит их от Гримсби, как бы далеко они ни убегали и как бы ни стремились вырваться на волю.

– Ну, Коула-то мы вытащим из этой паутины, – уверенно заметила Эстер. – Просто отключим его сознание, стукнув чем-нибудь по голове, и увезем. Придет в себя – а мы уже в открытом море.

– Может, ты и права, – с сомнением проговорил Том. – Может, когда это проклятое место и Дядюшка вместе с ним перестанут существовать, Коул забудет о них.

Сверху, с рубки «Нагльфара», раздался пронзительный детский крик:

– Камы зашевелились! – Это кричал мальчишка по имени Вьюнок. Фрейя поручила ему наблюдать, поскольку он был слишком мал, чтобы делать какую-либо физическую работу. – Камы зашевелились!

Том и Эстер разом подняли головы. Над ними по ржавым стрелам доковых кранов, быстро перебирая лапками и наступая друг другу на спины, забегали краб-камы, фокусируя объективы на причал, где стоял на швартовах «Нагльфар».

– Старик проснулся! – заметил Коул, вылезая из носового люка подлодки и по трапу спускаясь на пирс; за ним, не отставая, следовала Фрейя.

– Ну так что? – холодно спросила Эстер. – Теперь-то ему нас никак не остановить!