Адский огонь

Но она до сих пор отчетливо помнила, как он хватал ее за грудь, как совал руку ей между ног, какими словами ее обзывал. Она помнила, какое у него было обезумевшее лицо.

— Он бросился на меня, я закричала, мой брат и пара его друзей меня услышали, прибежали и отогнали его. Я рассказала отцу, и он пошел прямо к ним домой, у них с Пасторелли-старшим произошел крупный разговор. Я никогда не видела отца таким взбешенным. Если бы на крик не прибежали соседи и клиенты «Сирико», если бы не разняли их, могло бы кончиться плохо. Очень плохо. Мой отец пригрозил позвать полицию, и все, кто там был, узнав, что случилось, его поддержали.

— И в ту ночь Пасторелли поджег «Сирико».

— Вот именно. «Ты мне будешь портить жизнь, ублюдок, вот что ты за это получишь». Это была паршивая работа. Грязная работа по пьянке, и он даже не вспомнил о семье, жившей наверху. Они могли сгореть заживо.

— Но ты заметила пожар?

— Я заметила пожар. Опять все замыкается на мне. Итак, нам пришлось практически заново отстраивать пиццерию, но, слава богу, никто не пострадал. Страховка покрыла расходы, и все соседи предложили нам свою помощь. Можно взглянуть на дело с другой стороны и сказать, что пожар пошел на пользу семье. Мы сплотились, пожар дал моим родителям шанс обновить и расширить заведение.

— Неприятная новость для того, кто хотел доставить нам неприятности.

— К тому же он попался. Его пес залаял, О’Доннелл. Это была одна из тех вещей, которые я рассказала Джону. Пес залаял у них на заднем дворе, где стоял сарай. Там нашли канистру из-под бензина, часть украденного пива и башмаки, в которых он был.

— Его парень зверски убил свою собаку?

— Да. В его глазах пес стал виноватым. Пес залаял и тем самым выдал его отца.

— Значит, пес должен умереть…

— Точно. Более того, пес должен сгореть. Парня забирают, показывают психиатру, потом колония, и все, он в системе. Он выходит, и мать забирает его в Нью-Йорк. Там он опять влипает, но он все еще несовершеннолетний. Трудно несовершеннолетнему выбраться из Нью-Йорка в Балтимор, чтобы нагадить мне или моей семье. Вот смотри. — Рина постучала по экрану. — Он отбыл короткий срок, но к тому времени, как погиб Джош, они оба вышли на свободу. Джо Пасторелли подтирает полы. Такое унижение!

Рина сама ощущала правду в своих словах. Ощущала разумом, всем своим существом. Вот они — части головоломки!

— Но «Сирико» процветает. Наша семья процветает. А та маленькая сучка, из-за которой все началось, учится в колледже, трахается с каким-то слизняком. Стоило Джоуи немного ее полапать, как она шухер подняла и все изгадила. А этому парню она дает без проблем. Пора с ними поквитаться. Я была с ним в тот вечер, понимаешь? В тот вечер, после свадьбы Беллы, я была с Джошем. Один из них убил его. Поджег его. Только потому, что я была с ним в тот вечер.

— Ладно, допустим. Тогда почему он или они не расправились с тобой? Ты же была там. Почему бы не убить вас обоих?

— Потому что этого было мало. Убить меня — и сразу всему конец. А вот сделать мне больно, заставить меня страдать, опять пустить против меня огонь, да так, чтоб я ломала голову и ничего не понимала, это совсем другое дело. У Пасторелли-старшего есть алиби на тот день, Джон его проверил. Но алиби могло быть фальшивым. Джоуи вроде бы был в Нью-Йорке, есть люди, которые это подтверждают. Но мало ли что… И смотри, через три месяца после смерти Джоша Джоуи взяли за угон. В Виргинии, заметь, а не в Нью-Йорке.

— Я не отрицаю, что люди могут таить злобу двадцать лет. Но двадцать лет — долгий срок.

— Были промежуточные этапы. Возможно, я кое-что упустила, не связала. Был один случай, когда я только поступила на работу. Пожарный, с которым я время от времени встречалась, был убит. Он ехал в Северную Каролину, мы собирались туда на долгие выходные. Меня задержали, я не смогла поехать с ним, но мы со Стивом и Джиной собирались выехать на следующее утро. Его нашли в машине, в лесу у проселочной дороги. Это выглядело так, будто его остановили на дороге, убили, ограбили, а машину отогнали в лес и подожгли, чтобы все это прикрыть. Это случилось день в день ровно через одиннадцать лет после пожара в «Сирико».

О’Доннелл откинулся на спинку кресла.

— Хью Фицджеральд. Я немного знал его. Я помню, когда он был убит. Я не знал, что вы были связаны.

— Пожалуй, так нельзя сказать. Мы пару раз встречались, он был другом Стива. И его смерть выглядела случайной, никак со мной не связанной. Местная полиция так ее и квалифицировала.

«И я тоже, — напомнила себе Рина. — Я тоже ни разу не заглянула поглубже».