Адвокат амазонки

– Боюсь, что наши бывшие пациентки вряд ли с вами согласятся, – сказал я. – Каждая такая операция, даже если она заканчивается благополучно, оставляет серьезный след на теле и в душе женщины. Ведь грудь – это предмет гордости и переживаний любой представительницы слабого пола. Вероника – женщина красивая, привыкшая к восхищению. Поэтому удаление груди может стать для нее серьезным испытанием...

– Ах, вы об этом? – перебил меня Павлин. – Бросьте эти предрассудки! Через несколько месяцев она сможет сделать восстановительную пластику. Хирурги сейчас делают настоящие чудеса. После операции у нее появится живая естественная грудь – точно такая же, какая была раньше! Медики сейчас научились восстанавливать грудь из живых тканей и кожи, взятых с живота или спины...

Я смотрел на него, и его идиотский оптимизм действовал мне на нервы. Интересно, был ли бы он сейчас так же благодушен и спокоен, если бы речь шла об удалении у него яичка? Смог бы он не растерять свой пафос, если бы «кудесники-медики» сделали из него евнуха? Бедная Вероника! Ведь пока речь даже не шла о реконструктивной операции. Речь шла о выживании.

– Я слышал, что в конце августа вы уже запланировали поездку на Лазурный Берег? – едва сдерживая бешенство, спросил я.

– Да, – подтвердил он. – Думаете, реально к тому времени провести пластическую операцию? Я хотел бы, чтобы Ника могла надеть купальник. Знаете, у нее восхитительная фигура.

– Извините, как ваше имя... – поморщился я.

– О! Я не представился. – Мужчина полез в портмоне и вынул оттуда белую визитную карточку, на которой значилось: «Ярослав Непомнящий, член гильдии российских рестораторов, член жюри конкурса «Золотая вилка», почетный член международного клуба «Мишленовские звезды». Дальше я не дочитал, довольно небрежно сунув визитку в карман халата.

– Так вот, Ярослав, – проговорил я негромко, – не знаю, читали ли вы об этом в Интернете, но только половина заболевших раком груди проживает более пяти лет, и лишь тридцать процентов выживших имеют шанс полностью победить страшную болезнь...

Я произнес эти цифры четко, жалея, что не могу вывести их жирно фломастером на его высоком, благородном лбу.

– ...это при том, что у медицины есть все технологии для полного излечения рака. Но для этого необходимо выявить болезнь на ранней стадии, когда заболевание протекает еще бессимптомно. В отношении Вероники сейчас сложно сказать что-то определенное. Опухоль была весьма обширная и глубоко расположенная. Мне очень хочется надеяться на то, что очаг болезни удален и окружающие ткани, а также лимфатические узлы не затронуты. Чтобы исключить возможные рецидивы, мы проведем ей, скорее всего, курс химиотерапии.

– При химиотерапии выпадают волосы, – не очень уверенно заметил Павлин. – Вы уверены, что это ей необходимо?

Он провел рукой по своим густым темно-русым волосам, едва тронутым на висках сединой. Его заботил собственный внешний вид.

– Главная задача врача – это излечение пациентки, – весомо сказал я. – Согласен, что цена выздоровления может показаться вам слишком высокой. Но если мы дадим болезни хотя бы минимальный шанс, то последствия нашего легкомыслия будут плачевны. Только поэтому при обнаружении опухоли мы действуем так решительно.

– Вы мне нравитесь, – заявил Ярослав, поднимаясь на ноги. – Только поэтому я прошу вас об одолжении. Не могли бы вы присматривать за Никой? Я заплачу...

Он полез в портмоне и вынул оттуда стопку денежных купюр. Я остановил его жестом руки.

– Нет, постойте! Так не делается.

– А как делается? – Он выглядел до крайности озадаченно.

– У вас уже есть врач. Это неэтично, в конце концов!

Рука Ярослава замерла лишь на несколько секунд. Потом он рассмеялся:

– О, не беспокойтесь! Мы не собираемся отодвигать в сторону вашего заведующего. Все, что касается медицинской части: лечения, наблюдения и рекомендаций, – это остается за ним.

– Что же вы предлагаете делать мне? – пришел мой черед удивляться.

– Сущую малость! – снисходительно улыбнулся он. – Видите ли, я – человек занятой, и я не могу проводить много времени с Никой. Я рассчитывал на силу ее характера и понимание, но, как показала наша встреча, немного переоценил ее возможности. Не могли бы вы заходить к ней чаще? Беседовать, интересоваться самочувствием, выполнять мелкие поручения? Я думаю, это вас не затруднит, и этот небольшой приработок станет приятным дополнением к зарплате.

Прежде чем я успел что-нибудь возразить, он уже засунул мне купюры в нагрудный карман. Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, мне очень хотелось крепко отчитать его и швырнуть деньги прямо ему в лицо. Мысль о том, как глупо будет выглядеть он в этот момент, грела мне душу. Но с другой стороны, мне представлялась хорошая возможность появляться в палате у Вероники. Зачем мне это было нужно, я сказать тогда не мог. Меня необъяснимо тянуло к этой женщине. Что это было: зарождающаяся любовь, сочувствие или любопытство, мне было неведомо. Я знал одно: если я хочу быть рядом с Песецкой, мне следует погасить свою ненависть и принять условия Ярослава.