Адвокат амазонки

– Да. В последний год ее жизни я стала получать от Вероники деньги. Не могу сказать, что слишком много, но это было неплохое подспорье, ведь мой отец к тому времени умер, а мать еле сводила концы с концами. Я вынуждена была принимать ее помощь.

– Ваша честь! У свидетеля сохранился корешок денежного перевода, полученного ею за две недели до смерти Вероники, – встала Дубровская. – Позвольте показать его присяжным. К сожалению, Алена Дмитриевна не вела подробную бухгалтерию. Даже это мы обнаружили с трудом.

– Вот еще! – фыркнула свидетельница. – С чего мне это было делать? Эта женщина облегчала свою совесть перед смертью, мечтая отойти в иной мир безгрешной, а я буду вести учет ее подношений?

– Как я понимаю, вы получили от Песецкой еще один подарок? – спросила Дубровская. – Я имею в виду перстень. Покажите, будьте добры.

Девушка нехотя вытащила из сумочки бархатную коробочку. На атласной подушечке лежало изумительное кольцо с изумрудом. Это было дивное произведение, стоившее, наверно, уйму денег, несколько старомодное и громоздкое. Камень цвета первой весенней зелени казался безупречным.

– Это перстень Вероники! – воскликнул Непомнящий. – Она говорила, что он достался ей в наследство от бабки. У них в роду были дворяне.

– Почему вы не носите подарок? – спросила Дубровская.

– На мой взгляд, кольцо выглядит слишком вызывающе. Мне кажется, неприлично носить такие вещи просто так. Ему самое место в банковской ячейке. – Девушка осуждающе взглянула на Ярослава. По всей видимости, она не гордилась своим родством с дворянами.

– Вам знаком подсудимый? – спросила адвокат.

– Я его видела только раз, когда он мне вручал коробочку с перстнем.

– Но вы все-таки приняли подарок?

– А что мне еще оставалось делать? Я живу бедно и трудно, перебиваюсь случайными заработками. Зачем мне отказываться от того, что само идет в руки? Вероника была в долгу передо мной.

По-видимому, всепрощение не было главной добродетелью девушки. Она твердо знала, что хочет. Ее цельная натура не признавала компромиссов, и свою биологическую мать она осуждала. Болезнь Вероники и смерть при невыясненных еще обстоятельствах дочь оставили равнодушной.

– После смерти Вероники осталась квартира с обстановкой, машина и дача, – медленно, с расстановкой произнесла Дубровская. Ей хотелось, чтобы девушка оценила масштабы наследства.

– Ну, и что с того? – спросила Алена.

– А то, что вы можете стать обладательницей всего этого состояния, если, конечно, не будете против этого возражать.

Девушка посмотрела с недоумением на адвоката. Быть может, она посчитала подобное заявление шуткой? Но лицо прокурора было серьезно и даже сердито. Судья в мантии смотрел на нее испытующе, а в глазах присяжных застыло ожидание сенсации, как бывает, когда кто-нибудь на глазах у всех пытается выиграть миллион.

– Как это? – спросила она. – Это может стать моим? По закону?

– Скажем так, при выполнении некоторых условий, причем главным из которых будет волеизъявление вон того человека. – Дубровская показала на тонированное стекло, за которым томился Виталий.

– Но там же подсудимый! – с упреком произнесла девица и осуждающе посмотрела на адвоката. – Как я понимаю, вы меня разыграли?

– Здесь суд, и тут не принято кого-то разыгрывать, – сказала Елизавета, многозначительно переводя взгляд на судейский стол и триколор на стене. – Ваше материальное благополучие действительно во многом зависит от подсудимого. Но он нуждается в том, чтобы ему поверили, и ради этого готов пойти на все. Он считает, что именно вы должны владеть и пользоваться имуществом вашей покойной матери.

Девушка сглотнула.

– Ну, так выскажете нам свое мнение? – подтолкнула ее к ответу адвокат. – Готовы вы принять имущество Вероники или сама мысль о вашей покойной матери кажется вам сейчас оскорбительной? Озвучьте нам ваше решение. Если вы откажетесь, мы вас поймем.

Алена медлила с ответом. Уже представляя, с кем имеет дело, Дубровская не сомневалась, что девушку терзают сейчас сомнения отнюдь не в плане морали. Она привыкла держать лицо и не собиралась оглашать стены суда поросячьим визгом.

– Я думаю принять это предложение, – сказала она, словно делая всем им одолжение. – Должна ли я подписать какие-нибудь бумаги?

– Пока нет. Нам важно ваше принципиальное согласие, – сказала адвокат. – Подсудимый, встаньте. Не изменили ли вы свое решение? Готовы ли вы совершить все необходимые юридические действия, от вас зависящие, чтобы передать имущество вашей бывшей жены в собственность ее дочери?

– Готов, – коротко кивнул он. – Обещаю это перед высоким судом и не изменю свое решение, чего бы это мне ни стоило.

– Ох, слова! Слова! – пробормотал себе под нос прокурор, приковывая к себе внимание свидетельницы.

– Ну а как же бумаги? – повторила она. – Мне нужны гарантии.

– Я все вам растолкую, – пообещала Дубровская, вручая ей свою визитку. – Но ваш допрос окончен. Благодарю за то, что вы смогли прийти.