Адвокат Империи 5

Тридцать с небольшим минут — и дорогой седан остановился рядом с небольшим жилым домом на окраине города. Мы вышли наружу, и я сразу направился к двери.

— И? Когда ты собирался рассказать мне? — поинтересовался Лазарев, идя рядом со мной.

— Что именно?

— Что нашёл Филиппова. Кажется, нет, ты поправь меня, если ошибаюсь, но это я заплатил за его поиски.

— Да, кажется, было что-то такое, — бросил я, поднимаясь по лестнице. — Только вот, боюсь, Рома, что у нас могут быть несколько разные причины.

— В смысле?

— В прямом. Вам важно обелить фирму. Я же в первую очередь хочу вытащить Марину.

— Знаешь, не очень-то это соответствует корпоративной этике, — негромко рассмеялся он, поднимаясь по лестнице рядом со мной. — А как же преданность компании?

Хотел бы я его спросить об ответной преданности по отношению к Марине, но… я же не идиот. И так понятно, что «преданность компании» — это односторонняя сделка. Мы же не живём в мире, где все лопают печенье, запивают его свежим молоком и катаются на радужных единорогах. Вот и розовые очки носить нечего.

— Как я уже сказал, — повторил, — причины у нас разные.

Дошёл до третьего этажа и надавил на кнопку звонка. Дверь открылась через полминуты, явив мне Громова. Следователь стоял в брюках и рубашке. Рукава закатаны.

— Чё так долго? — недовольно спросил он, пыхтя зажатой в зубах сигаретой. Затем его цепкий взгляд пробежался по моему измученному лицу, грязной одежде и прочим «выделяющимся деталям». — Смотрю, день у тебя непростой выдался, да?

— День, Громов, у меня выдался длинный, долгий. И от начала и до конца — полная херня, каждую минуту.

Опустив взгляд, посмотрел на сбитые костяшки на его правой руке.

— Я смотрю, что у тебя тоже нескучно было.

— Да. Твой парень очень уж доставучий оказался. Пришлось его успокоить.

— Он хоть жив там? — вздохнул я, глянув внутрь квартиры.

— Сам посмотри, — предложил следак, отходя в сторону и пропуская нас внутрь.

Зашли. Прошли по коридору мимо ванной.

Квартира оказалась однокомнатная. Кирилл Филиппов как раз-таки и сидел в единственной комнате. На стуле, с заведёнными за спину руками, скованными наручниками. Лицо с одной стороны опухло. Под правым глазом виднелся здоровенный фингал.

— Он в таком состоянии хоть соображать будет? — недовольно поинтересовался Лазарев.

— Да побойся бога, — тут же возмутился Громов. — Что я, своё дело делать не умею, что ли? Будет говорить как миленький. А если начнёт ерепениться, то оттащу его в ванную. Тряпку на морду и полить из душа. Полминуты — и он сознается во всём, что захочешь.

— Ах, как приятно знать, что имперские следователи так упорны и профессиональны в своей работе, — не упустил возможности съязвить Лазарев. — Уверен, что с такими методами он сознается даже в том, чего не делал.

— Стараемся, — пожал Громов плечами с таким видом, будто его это нисколько не смутило.

— Думаю, что такие радикальные методы нам не потребуются, — остановил я их спор и подошёл к Филиппову. — Эй, посмотри на меня.

Кирилл поднял взгляд. Глаза мутные, будто пьяный. Видимо, с трудом понимает, что здесь происходит. Громов хорошо его отделал. Но следует отдать ему должное. Ничего опасного. Наверное. Всё же я не врач. Думаю, что минут двадцать-тридцать, и гад придёт в себя.

Только, как я уже сказал Громову, день сегодня был слишком длинным. А ждать я не собирался.

— Выйдите, — сказал им.

— Чего?

— Выйдите, я сказал. Мне нужно поговорить с ним наедине.

— Саша, если это дело фирмы, то я должен…

— Дай мне телефон, — перебил его. — Я запишу на диктофон всё, что он скажет, а у тебя останется запись.

Видел, что Роман всё ещё сомневается. А вот Громов наоборот. Хмыкнул. Пожал плечами и пошёл на выход.

— Если потребуется там молоток или кусачки, ты скажи. Я принесу.

— Как-нибудь без этого обойдусь, — ответил, поворачиваясь к Филиппову. — У меня свои способы. Давай, Ром. На выход.

— Ты…

— Уверен. Не переживай. Если он хоть что-то знает, то мы это получим.

Я прямо спиной чувствовал его взгляд. Он явно не хотел уходить. Не из-за беспокойства за Филиппова, разумеется. Тут никто никаких иллюзий не питал. И даже Лазарев не заикался о том, что полученное таким способом признание будет, мягко говоря, дерьмово выглядеть в суде. Хотя чего это я. Любой маломальский нормальный прокурор даже не допустит эту улику до суда.

Впрочем, сомнений в том, что это дело до суда не дойдёт, у меня не было.

— Ладно. Я тебе пока что доверяю, — сказал он наконец.

— Пока что это чувство взаимно, — в тон ему ответил я ему.

Дверь за моей спиной закрылась. Мы остались одни.

Постояв пару секунд, оглянулся. Приметил ещё один стул в углу комнаты и подтащил его к центру комнаты, сев прямо напротив нашего «гостя».

Филиппов приходил в себя небыстро. Ушло почти десять минут, прежде чем его взгляд стал осмысленным.

— Что… кто ты такой? Где…

— Рот закрой, — перебил я его. — Зачем ты убил Оливию?

— Что⁈ — Он явно засуетился. — Я тебя помню…

— Ну, это ты, конечно, молодец, — похвалил я его. — А теперь отвечай…

— Рахманов? Точно! — воскликнул он и задёргался на стуле. — Послушай, этот урод совсем с ума сошел! Мне надо…