Адвокат вольного города.9

— Дал обет безбрачия до конца войны. А будет ли война?

— Ты нудный, Аркадий. Душный. Откройте окно! Ну да, угроза войны не иллюзорна. Да что там говорить, она всенепременно будет и именно в том каганате. Ты бы пересидел в Кустовом, пока дым не уляжется?

— Пока он уляжется, там уже будет новый каганат и все мои усилия пойдут прахом и пухом.

— Да справятся степняки без тебя. Всегда справлялись же как-то?

— Нет, не верю. Я верю, что если сам буду участвовать, только тогда всё будет хорошо.

— Не доверяешь им?

— Не доверяю. Дрогнут они в трудный момент. Облажаются по-королевски.

— Ну и что? У тебя и в Кустовом всё на мази. И тебе местные, чиновники, бандиты, китайцы… Кстати, классные ребята.

— Что, польстили тебе строительством Алтаря поклонения?

— Это не лесть, а заслуженный знак внимания.

— Там, конечно, всё ровно, в Кустовом. Но город-то не мой.

— А новый? — Филин задумался. — Ну да, новый будет буквально твой.

— Не каждый дворянин может похвастаться собственным городом.

— Не пытайся манипулировать мной, Аркадий, и моим естественным самоуважением.

— Я поставлю памятник своему Предку-покровителю. На случай, если забыл, это ты. Тебе памятник.

Он довольно закряхтел.

— Ну ладно, ладно. Могу только намекнуть, что угроза исходит не от империи.

— Да что ты говоришь⁉

— Не надо меня благодарить. Ладно, я тебе ранее подтвердил, да и сейчас подтверждаю, будет заваруха. Больше рассказывать права не имею. Мне, в сущности, всё равно, что и как, кто там кому кукуху проломит. Мне главное, чтобы твоя неоперившаяся сущность не пострадала. В крайнем случае зови, я тебя эвакуирую. Всё, благодарить не надо. Пока.

Он взмахнул крыльями, и я оказался сразу на Лице, причём в месте, куда намеревался попасть.

Рядом надрывался какой-то переполошившийся голосистый боевик, который пытался вложить максимум эмоций, гнева, власти, уверенности в себе — в слово «налево».

…

— Аркадий свет Ефимович, — новый атаман казачьего войска пятой точкой уверенно осваивал кресло, которое я ему презентовал. — А откуда вообще была уверенность, что вольный люд за меня проголосует? Изберут атаманом?

Бойцы вырубили и выровняли большую площадку, где сейчас происходила строевая подготовка, по отделениям. Это тренировало как самих бойцов, так и младших урядников, которые ими руководили.

Мы сидели на некотором отдалении от войска, но при этом так, чтобы за ними наблюдать, причём я уступил кресло, а сам занял массивный деревянный чурбак.

— Чего? — я понял, что он имеет в виду момент создания казачества в том шатре. — А… Так какие варианты были? География — штука упрямая. Вот взять, к примеру, Степь.

— Тааак. И что Степь?

— Степь физически зажата между четырьмя центрами. Российская империя, Поднебесная империя, Афганистан и Монголия. И выбор у них, с кем дружить, с кем торговать или с кем случится война, если что-то пойдёт не так — он не велик. Они будут дружить, враждовать или воевать с одной из этих сил. И ни хрена против такой упрямой вещи, как география, не сделаешь. Сколько бы их вожди не велись, как дети малые, на подкуп англичан, не раздували щёки, не думали, как будут соседствовать с теми же США… Не будут. Они зажаты несгибаемым географическим фактором в этой игре. Да, отдельно взятый человек может сесть на дельтаплан и улететь на Карибы. А регион не может.

— Но они как раз таки живые люди.

— Зажатые между империей, где они в розыске, вольным городом Кустовым, где на них точит зуб полиция, которая мечтает отыграться за своё привилегированное положение во времена покровительства Вьюрковского и Степью, где если узнают, что они похищали степняков, они тоже проживут недолго.

— Ну, это есть. Было дело…

— А если добавить к этому, что они торчат в предгорьях с очень скромными запасами продовольствия и без особых перспектив, то любой, — я огляделся, чтобы убедиться, что никто из бойцов меня не слышит. — Любой, кто протянет им руку помощи и нарисует перспективу, того они и примут. Проще говоря, их выбор был из одного варианта, и они его сделали.

— Их же целая толпа. Захотели и захватили власть в каганате, любое стойбище, построили себе поселение, хоть корабль, чтобы уплыть к едрене фене.

— Вы мыслите, как организованный и целеустремлённый человек, а они откатились до инстинктов и предельно обострённого беспокойства за свою судьбу. Их можно понять. Людей, а я в силу профессии работаю с людьми, можно и нужно пытаться понять. Не всегда принять и согласиться, но пытаться надо. И меня тоже можно пытаться понять.

— Вас-то почему?

— Ну как же. Мы сложили вместе три вектора. Им нужна в жизни цель.

— Пожрать им надо и сухая кровать под крышей и в тепле. Кстати, спасибо за ту странную пещеру.

— Принимается. Так вот, это тоже, но и цель нужна, иначе… они слишком сложные люди, чуть что рассыпаются, как карточный домик, только мощная объединяющая цель может их вместе удержать. Второй вектор — Ваш.

— И мне нужна цель? — насупился атаман.

— А то нет. Ну, то есть у Вас-то цель есть, это ежу понятно, но нужен… Вы слышали про пирамиду Маслоу?