Адвокаты не попадают в рай

— Не понимаю, Инга Кирилловна, почему вы возражаете против того, чтобы мы подъехали? Моя клиентка желает принести свои извинения и соболезнования. Евгении тяжело осознавать, что от ее руки пострадал человек, и она хочет попросить прощения у его родных. Госпожа Лацис, прошу вас, держите себя в руках… Ну всё, с меня хватит! В таком тоне я не намерен разговаривать.

Борис сердито бросил трубку на базу и хмуро уставился на меня.

— Ну, здравствуй, Агата, — с трудом выдавил из себя Джуниор, точно его язык не поворачивался произнести моё имя.

— Привет, Борь, — невозмутимо откликнулась я. — Я тут такое узнала!

— Пойдём выйдем, разговор есть, — кивнул на дверь кудрявый друг, досадливо морщась.

— Я тоже собиралась с тобой поговорить, — выдохнула я, внутренне холодея.

Такого презрения на лице Джуниора я не видела за все долгие годы нашей дружбы. Но это не помешало мне задержаться на пару секунд и быстренько переписать номер Инги Лацис, сохранившийся на дисплее телефонной трубки.

На кухне, куда мы с Борисом пришли для беседы, никого не было. Не сводя с меня неприязненного взгляда, Устинович-младший опустился на стул и, глотнув воды прямо из чайника, тихо проговорил:

— Ночью я получил от тебя одну и ту же эсэмэску, правда, в каком-то диком количестве экземпляров, и понял, что у тебя, Агата Рудь, сорвало крышу. Ты вконец потеряла женское достоинство и позоришь себя, как последняя дура.

— Борь, я просто хотела… — начала было я.

Но Джуниор не дал мне договорить.

— Не смей меня перебивать, — рявкнул он. — Ты названиваешь мне по ночам, шлёшь мне сообщения — в общем, унижаешься так, что мне делается за тебя стыдно. Я подумал, что единственный человек, которого ты послушаешься и прекратишь меня преследовать, — это твоя бабушка. Собрался и поехал в Снегири, рассчитывая переговорить с Идой Глебовной. Чтобы не напугать твоих стариков, я оставил машину за воротами дачи и пролез через дырку в заборе. В окне гостевой спальни горел свет. И в кабинете тоже. Я подумал, что у Иды Глебовны и Владлена Генриховича гости. Подошёл к дому, чтобы узнать, кто же это, и заглянул в окно. И знаешь, кого я увидел в кабинете твоего деда?

Я молчала, отлично зная, каким будет продолжение гневной речи кудрявого друга.

А Борька сплюнул себе под ноги и с болью в голосе проговорил:

— Арзамасова! Ты даже шифр от сейфа ему сказала! А мне ты никогда его не говорила, сколько ни просил! И «Историю масонского ордена» дала ему почитать! Подумать только, ты и Гауляйтер! Такого предательства, Агата Рудь, я от тебя не ожидал.

— Боря, ты можешь успокоиться и выслушать меня, не перебивая? — стараясь не сорваться на крик, наконец-то смогла я вклиниться.

— Не надо оправдываться, я видел вас, — кривя губы, словно собираясь заплакать, протянул Джуниор.

— Что значит — видел? — оторопела я. — Видел — где?

— Вы были в твоей комнате, — всхлипнул-таки Борька и посмотрел на меня глазами обиженного ребёнка.

— Как ты мог нас видеть, если моя спальня на втором этаже? — не поверила я. — Ты что, на дерево залез?

— А хоть бы и на дерево! — с вызовом ответил Джуниор, снова хватаясь за чайник и делая из него большой глоток. — Арзамасов же тебя не любит, просто вербует тебя в сторонники! Ты что, не понимаешь, что он делает всё, чтобы заграбастать себе наследство брата и оставить племянницу на бобах? Женька рассказывает про него кошмарные вещи! Ее дядя убивает неугодных так же легко, как прихлопывает мух!

— А ты не думал, что ситуация может быть диаметрально противоположная? Может, как раз твоя ненаглядная Женечка мечтает оставить брата отца без завещанных ему денег?

— Что ты несёшь какую-то чушь? Ты просто ревнивая кретинка! — вспыхнул Устинович-младший.

В этот момент приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щёлку просунулось озабоченное лицо Пола Банкина.

— Салют, коллеги! — приветствовал он нас. — Чайку можно попить? Никому не помешаю?

— Заходи, Паш, — обрадовался шофёру Борис, демонстративно не глядя в мою сторону. — Я у тебя спросить хотел: не будешь возражать, если в субботу в твоей квартире мальчишник устроим? Женюсь, понимаешь, на Жене, надо бы по-мужски отметить это дело.

Глаза Банкина в тот же миг загорелись радостным огнём. Но через секунду в них отразилась горечь разочарования. Пол распахнул дверь кухни и, с сожалением глядя на Бориса, простодушно пояснил:

— Да я бы с радостью, но у меня живёт Агатина клиентка Любовь Сергеевна, так что ничего не выйдет.

Я зажмурилась и приготовилась к самому худшему.

— А зачем она у тебя живёт? — вкрадчиво поинтересовался Устинович-младший, не спуская с меня ненавидящих глаз.

— Агата у меня старуху Кашевую от Гауляйтера прячет, — продолжал объяснять ситуацию шофёр, — боится, что Арзамасов захочет её устранить как нежелательную свидетельницу убийства повара из его паба.

— Значит, Арзамасов захочет устранить…

Борис шумно вздохнул, и его бычья шея пошла пятнами.

— Ты что же, думаешь, моя Женя способна на убийство? — с угрозой процедил он сквозь зубы, медленно поднимаясь со стула и надвигаясь на меня.

— Ничего я не думаю, — пробормотала я, выбегая из кухни.