Афера

– Покажи билет! – подумав, распорядился капитан.

Пока он, хмурясь, рассматривал на просвет билет, еще один из компании незаметно налил почти полный стакан водки и, подмигнув, сунул его оторопевшему Копылову.

– Махни! – шепотом сказал он ему. – За родину, за Сталина!

Снова все уставились на Копылова, даже капитан. Тот растерялся. Ну почему ему так не везет?

– Мужики! – жалобно сказал он. – Я ведь уже теплый! Если еще приму – упаду просто, и все!

– Упадешь – поднимем! – убежденно сказал в ответ белобрысый. – Мы своих никогда не бросаем. Такая у нас боевая традиция.

А тот, что наливал водку, строго добавил:

– За родину ты просто обязан выпить! Как же ты за родину-то не выпьешь? Бусурманин, что ли?

– Пей! – заключил капитан, возвращая Копылову билет.

Тот мучительно скривился, зажмурил глаза и, задыхаясь, выпил. У него сразу же поплыло перед глазами. Кто-то заботливо уступил ему место на нижней полке. Копылов плюхнулся на освободившееся пространство и, глупо улыбаясь, попросил сигарету. Его стали хлопать по плечам, называть другом и наперебой предлагать сигареты.

Тут он немного отключился, но вскоре пришел в себя. Он был весь потный, вдребезги пьяный, в зубах у него пылала сигарета, а на плече лежала громадная рука белобрысого мужика в тельняшке. Военные говорили о своем, совершенно позабыв о присутствии Копылова. Они вспоминали службу, ругали начальство, переводили разговор на женщин – в общем, развлекались вовсю. Копылов уловил из этих разговоров, что ребята возвращаются из какой-то южной республики, где стояли ограниченным, но серьезным контингентом. Это были люди отчаянные, прокаленные солнцем, понюхавшие пороху, мощные и бесстрашные бойцы. Рядом с ними Копылов чувствовал себя в безопасности, но ему нужно было проветриться.

С бесконечными извинениями он выбрался из купе и пошел искать туалет. Это не самая сложная задача, какую приходится решать человеку в жизни, но важно учитывать, в каком состоянии решается эта задача. У Копылова на поиски ушло около получаса, и вдобавок он оказался почему-то в соседнем вагоне, плацкартном, где было почти темно, жарко и пахло грязными носками. Копылов потерял ориентировку и, пытаясь выбраться из незнакомого вагона, пошел в другую сторону. Попав в тамбур, он наконец нашел туалет и заперся в нем на какое-то время. В одиночестве под монотонный стук колес Копылов едва не заснул, но все же сумел взять себя в руки, долго мочил холодной водой голову и только после этого, растерзанный и страшный, вышел наружу.

Он вышел и сразу же ткнулся мокрой головой в чье-то плечо. Человек, которого он задел, с брезгливостью оттолкнул Копылова и выругался. Копылов оскорбился, взглянул на обидчика и едва не протрезвел: перед ним стоял один из его преследователей, чернявый, похожий на цыгана мужик. Копылов ахнул, рванул дверь и нырнул в темноту вагона.

Его суетливость привлекла внимание. Цыган тоже сообразил, на кого наткнулся, и бросился в погоню. Но предварительно он выскочил на тормозную площадку, где курил его напарник, и крикнул: «Он уходит!»

Теперь они бежали за Копыловым вдвоем. Он хотя и выиграл немного времени, состязаться в быстроте с трезвыми здоровыми мужиками не мог. К концу плацкартного вагона стало ясно, что его вот-вот настигнут.

Копылов был напуган настолько, что потерял всякую способность соображать. Все его действия сейчас были не продуманными логичными решениями, а чисто инстинктивными порывами. В таком порыве он и сорвал в самую последнюю секунду одеяло со спящего на боковой полке человека и швырнул под ноги настигающим его бандитам. Незамысловатое на вид действие имело самые удивительные последствия.

Оставшийся без одеяла человек мгновенно проснулся, подскочил на своем месте, как ванька-встанька, и заорал дурным голосом: «Наших бьют!» Возможно, ему просто что-то приснилось, но люди, которые спали на соседних полках, отреагировали на редкость слаженно – они по-военному разом откинули одеяла и как горох посыпались с полок.

– Кто? Где? Держи! Воры! – раздалось со всех сторон.

Тут же послышалось что-то похожее на удары, люди сплелись в проходе в клубок и стали хватать друг друга за руки.

– В чем дело?! Это я спрашиваю, в чем дело! В чем дело, я спрашиваю?! Я тебя, гад, спрашиваю!!

Видимо, в этом вагоне все знали друг друга и стояли друг за друга горой. Возникшая куча-мала помогла Копылову выиграть еще пару минут. Шарахаясь от стены к стене, он пробрался в соседний вагон, едва не прищемив тяжеленной стальной дверью палец, и, совершенно обессиленный, вцепился в поручень у окна. Он начисто забыл, в каком купе едет. Сейчас он, пожалуй, не смог бы даже правильно определить, в тот ли он попал вагон. Только звуки, доносившиеся из-за дверей купе, смутно подсказывали ему, что он на правильном пути.

Тогда, передохнув, Копылов стал пробираться вдоль стены, напряженно вглядываясь в номера на дверях. Он никак не мог вспомнить своего номера.