Афера

Я вешаю трубку, вспоминая тот вечер, когда несколько недель назад я пил коктейль в квартире мистера Грильо. Он был хорошим человеком. Прожил долгую жизнь. А под конец остался один. Он всех обскакал, прожил дольше всех, но в этом соревновании, как ты с опозданием понимаешь, победа — это поражение. Ты пережил своих друзей, свою жену и даже свою дочь. Тебя все покинули, ты окружен людьми, которые ищут только выгоду, для которых ты — досадная мелочь, отделяющая их от наследства. Я подозреваю, сейчас он шаркает по небесам в своем халате и майке, с бокалом коктейля в руке. Интересно, ждет ли меня участь мистера Грильо? Умру ли я в одиночестве, покинутый всеми, поскольку они не могли верить мне, а я не мог верить им? Надеюсь, где бы ни был мистер Грильо, он припас для меня второй бокал с коктейлем.

45

В субботу я, несмотря ни на что, еду в Пало-Альто на похороны старика. Войдя в церковь, я думаю, что ошибся. Это не могут быть похороны — здесь никого нет.

Затем я замечаю скорбящих. Их едва набралось на первые два ряда — несколько стариков, пара молодых лиц, среди которых я распознаю Арабчика с женой, соседка с пуделем и одноглазый мужчина, живущий через несколько домов от нас.

Сразу видно, что священник не знал мистера Грильо. Возможно, даже никогда не встречался с ним. Поэтому он прибегает к помощи самых общих слов: рассказывает, как много радости и любви приносил покойный людям, с которыми сталкивался на протяжении своей долгой жизни, но теперь Господь забрал его к себе.

После похорон я ухожу, не обмолвившись ни с кем ни словом. Мне надо вернуться обратно в Сан-Хосе до того, как меня кто-нибудь увидит в Пало-Альто. Остался один день до того, как я сяду в самолет и улечу из Калифорнии. Завтра в это же время я уже буду в воздухе. Я еще не определился, куда полечу, но это явно будет теплая страна, чья экономика строится в основном на продаже рома.

Я выхожу из церкви и перехожу на другую сторону улицы. Роюсь в кармане в поисках ключей. Нажимаю на кнопку сигнализации. Мой «форд эскорт» радостно пищит.

Протягивая руку к двери, я чую неладное. Поначалу я не понимаю, что именно не так. А потом догадываюсь: машин совсем нет. Сейчас суббота, полдень, я в центре Пало-Альто, в одном квартале от крупнейшего супермаркета. Улица должна быть заполнена яппи на «вольво» и юными программистами на «нью-битлах», которые едут затариваться перуанским шпинатом и экологически чистым мясом цыплят. Но на улице пусто и тихо. В двух кварталах отсюда я замечаю желтые полицейские заграждения и человека в униформе, разворачивающего все машины. Я оборачиваюсь. Машина с тонированными стеклами медленно едет ко мне, хотя здесь одностороннее движение в другую сторону.

Я обдумываю, куда бежать. Но поздно. Я слышу женский голос у себя за спиной:

— Мистер Кип Ларго! Стоять! ФБР! Руки за голову!

Не оборачиваясь, я поднимаю руки. Я замечаю, как на противоположной стороне улицы из церкви выходят люди. Среди них Арабчик с женой. Он с любопытством глядит на меня, пытаясь понять, что здесь происходит. Затем в голове у него что-то щелкает: я практически вижу, как любопытство сменяется отвращением, он не верит своим глазам — как возможно, чтобы меня арестовали на похоронах?

«Дружище, я сам поверить не могу», — хочу я сказать ему. Но не успеваю. Агенты ФБР сводят руки у меня за спиной и стягивают их пластиковой лентой. Меня сгибают, как чертика в табакерке, и запихивают в подъехавшую машину.

* * *

Меня сопровождают двое мужчин с каменными лицами. Они оставляют без внимания все мои попытки заговорить с ними. Мы едем на юг по шоссе N 101 и через полчаса оказываемся в Сан-Хосе, где заезжаем в подземный гараж офисной высотки на Бескомб-стрит. На грузовом лифте я поднимаюсь на четырнадцатый этаж в сопровождении двух мраморных изваяний в костюмах. Раздается звоночек, и двери открываются. Меня ведут по коридору к двери без таблички. Один из моих сопровождающих стучит в дверь. Она открывается.

Мы проходим мимо ряда столов. За некоторыми сидят серьезные люди, за другими никого нет. В конце концов я оказываюсь в комнате без окон со столом и четырьмя стульями. Один из ребят достает перочинный нож и срезает пластиковые наручники.

— Присаживайтесь, мистер Ларго, — говорит он.

— Я арестован? — спрашиваю я.

— Пожалуйста, присядьте, — то ли просит, то ли угрожает он.

Я сажусь на стул. Агент кивает.

— Мы будем рядом.

Они уходят.

На несколько минут я остаюсь один. Наверное, чтобы хорошенько понервничал и решил все рассказать. Наконец дверь открывается, и в комнату заходят два других агента. Впереди идет женщина лет сорока пяти в брючном костюме. У нее короткие светлые волосы. Очень похожа на мамашу, только что выскочившую из своего фургончика, в котором она возит детей. Женщина заходит с такой улыбкой, словно сейчас предложит мне бутерброд с ореховым маслом и фруктовое желе.

— Мистер Ларго, я агент Уоррен, — представляется она.

Я замечаю, что, даже когда она не улыбается, морщинки надолго остаются в уголках рта.