Аферист Его Высочества

Устье Оки было здесь столь широко, что плашкоутный мост, перекинутый через нее, был длиною почти в версту. Волга, уходящая вдаль, усеяна множеством пароходов, катеров и лодок, что создавало впечатление большого широкого прошпекта, не имеющего ни начала, а стало быть, и конца. Ярманка на левом берегу Оки пестрела украшенными по случаю приезда в Нижний великих князей цветами, зеленью и гирляндами так, что издалека казалась картинкою, намалеванной детской рукою, в которой случайно оказалась краска. Собор на фоне этой картинки выделялся своими строгими формами. И прокалывала небо казачьей пикой соборная колокольня. Сам город, что расположился террасообразно на Дятловых горах, очаровывал выступающим к реке древним кремлем с башнями и соборами, монастырями и храмами на вершине крутого нагорного берега.

Наконец показался великокняжеский пароход «Ярославль». Толпа на пристани встретила швартовку парохода восторженными восклицаниями и троекратным «ура». Их Императорские Высочества сошли с парохода и, раскланявшись с народом, сели в представленный для них экипаж. Под крики и бросание вверх картузов и шляп Михаил Николаевич и Сергей Михайлович отбыли в трехпрестольный Александро-Невский собор, где были встречены со крестом и священною водою епископом Нижегородским и Арзамасским Модестом. Епископ приветствовал высоких путешественников долгой напыщенной речью. В ней он хвалил заслуги Михаила Николаевича перед Россией в деле разработки и развитии русских естественных богатств, а затем разглагольствовал о великом счастье и восторге по поводу лицезрения столь любезных с народом августейших особ и признавался в непоколебимой любви своей и паствы своей к благоверным князьям. Закончилась речь архипастыря словами, которые уже слышал сам Сева Долгоруков, прибывший к собору на извозчике, слупившем с него по случаю прибытия в Нижний Новгород августейших особ три цены. Эти слова были следующими:

– Да будут благословенны от Бога Ваши входы и исходы, Ваши начинания и труды во славу Божию и на пользу Отечества. Архистратиг небесных воинств со всеми святыми да охраняет Вас во всех путях Вашей жизни!

После краткого молебствия великие князья обозрели собор и отбыли в кремль. Пробиться к Его Высочеству Михаилу Николаевичу можно было, пока они ехали по улицам к кремлю, но народ стоял так плотно, что Сева, несмотря на его мощную позитуру, не сумел даже приблизиться к коляске великого князя.

В губернаторском дворце в кремле тоже было не протолкнуться. Но Всеволоду Аркадьевичу все же удалось добраться до одного из адъютантов Михаила Николаевича.

– У меня к Его Высочеству имеется приватный разговор, – сообщил Сева адъютанту.

– Какого содержания? – не проявляя к собеседнику никакого интереса, спросил адъютант.

– Личного, – отрезал Долгоруков.

После такого ответа адъютант посмотрел на Всеволода Аркадьевича немного внимательней.

– У великого князя на личные беседы нет времени, – безапелляционно произнес он. И отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

– Дело весьма неотложное, поверьте, – предпринял еще одну попытку пробиться к председателю Государственного Совета Долгоруков.

Какое-то время адъютант молчал. Верно, унимал вскипавшую в нем ярость против плотного и наглого гражданина, пытающегося добиться аудиенции у великого князя. Боже, и когда наконец закончится эта поездка, отнимающая столько сил и нервической энергии? А эти – адъютант с ненавистью посмотрел на Севу Долгорукова – все ходят и ходят, и нет от них никакого спасения. Небось, денег пришел просить для какого-нибудь своего прожекта или еще чего-либо. Да таких ходит – тысячи…

– Его Императорское Высочество не принимают…

– Но…

– Вы что, глухой?! – вскипел-таки адъютант. – Вам же ясным языком сказано: Его Высочество не принимают. Что не понятно? Или вас вывести отсюда со скандалом и полицией?

– Точно! – весело воскликнул Сева; правда, веселье это было яростным. – Выводите меня именно со скандалом! И тогда я всем расскажу – а особенно это будет интересно нижегородским репортерам, – что Их Императорское Высочество великий князь Михаил Николаевич купил в Казани фальшивого Тициана, заплатив за него сто восемьдесят тысяч рублей!

Адъютант заморгал. Потом тихо спросил:

– Откуда вы знаете про Тициана?

– Знаю, – отрезал Сева. – Картина куплена у казанского собирателя старины Андрея Федоровича Лихачева за сто восемьдесят тысяч рублей. Называется она «Портрет Карла V». – Долгоруков доверительно посмотрел на адъютанта: – На ней действительно изображен император Карл Пятый. Но писал ее не Тициан…

– И как вы это докажете?

– Да запросто, – ответил Всеволод Аркадьевич, сахарно улыбнувшись.

– Я спросил: «как»? – повторился адъютант.

– Я же сказал: очень просто. Потому что настоящий «Портрет Карла V» кисти знаменитого и непревзойденного мастера живописи Тициана Вечеллио находится у меня. Вот здесь. – И Сева похлопал ладонью по тубусу в его руке.

Адъютант молчал. Долго. Столь продолжительно, что Всеволод Аркадьевич счел нужным поторопить его: