Аферистка

— Садитесь. Гриша, подай стулья, пожалуйста, — Татьяна подошла ближе к гостям, села рядом.

— Я в основном контролировала поминки, — баба Фекла чинно вытерла платком уголки губ. — Ты поручила это дело Дарке Гнедой или, может, кому-то другому, не знаю точно. Но таких пирогов, какие пеку я, никто не сделает. Вот я им приказала пироги в столовой не заказывать. Напекла своих и принесла туда. Да. Хорошо все сделали, не сомневайся.

— Спасибо, — отозвалась Татьяна. — Я дома рассчитаюсь с вами.

— Или мы чужие? Конечно, как-то будет. А ты скоро домой?

Женщины, перебивая друг друга, рассказали с подробностями, как прошло событие. Они тарахтели несмолкаемо, и чем больше Татьяна их слушала — единственный доступный ей отдых в те редчайшие минуты, когда она выбрасывала из головы свои страшные воспоминания, — тем больше обнимала ее новая тоска. Она ощущала себя чужой среди этих людей, готовых разделить с ней ее тягости.

А Григорий тем временем отошел к окну и молча посматривал на машину. Видно было, что он хочет дождаться, пока женщины выговорятся и уйдут, и поговорить с Татьяной без свидетелей. Тамара Михайловна тоже это заметила, поэтому скоро начала прощаться и подпихивать Феклу Назаровну к выходу.

— Ты так и не ответила на бабкин вопрос, — напомнил он, расставляя на места стулья после гостей. — Так когда тебя забирать отсюда?

— Думаю, в конце недели, — ответила Татьяна. — Ты хочешь за мной приехать?

Григорий улыбнулся, будто этот вопрос показался ему странным. Ведь и так все понятно.

— А ты как думаешь? Разве я не должен это сделать?

— Должен? — переспросила Татьяна, но Григорий не съежился, как случалось с ним когда-то в подобных случаях.

— Конечно, как друг, как человек сильного пола. Тем паче что мне приятно уделять тебе внимание. Таня, — он закончил свою работу и вернулся на свое место у окна, Татьяна встала и подошла к нему, остановилась рядом, и себе посматривая вниз. — Давай прекратим какую-то пустую игру. Нам надо поговорить серьезно.

— О чем?

— О нас с тобой.

— Гриша, я стала совсем не такой, какой ты меня знал, — вдруг сказала девушка. — Не торопись с лишними для себя хлопотами. Я не немощная, не беспомощная. Пойми, я сильная, энергичная, предприимчивая женщина. Вот только с памятью мне надо бы подсобить. Но это мелочи. Ведь так?

— Ты же бабу Феклу сразу узнала.

— Нет, совсем не узнала, — созналась Татьяна. — Я вспомнила ее.

— А есть разница?

— Да, я вспомнила ее по частым причитаниям о моем сиротстве. Она моя соседка и надоела мне своей плаксивой заботой. Других, с кем общалась меньше, я даже вспомнить не сумею. Не смотри на меня так, это правда, — засмеялась Татьяна.

Григорий посмотрел на нее под новым углом зрения, примеряя только что прозвучавшие признания девушки, и убедился, что она в самом деле очень изменилась не только лицом. Например, куда и девалась ее стыдливость, зажатость, несмелость, какая-то дряблая безынициативность, что граничила с равнодушием. Продумывая вопрос о браке, Григорий полагал, что собирается свалить на себя тяжелую ношу — отвечать за травмированного человека, который не совсем отошел от потрясения, помогать девушке одолевать жизненные трудности, защищать от неприятностей и воспоминаний, в конце концов содержать материально, так как после всего из нее скверная будет сама себе кормилица.

А она все перекрутила так, будто он морочится ерундой, будто выдумал себе вину за то, что с ней произошло. И это не его дело.

— Я хотел бы исправить свою устаревшую ошибку, — снова начал Григорий. — Ты не думай, что я не замечал тебя. Замечал. Но, вишь, я несмелый по характеру, и ты такой же мне казалась. Вот я и думал, что мы очень одинаковые для того, чтобы быть нормальной парой. А теперь ты такое отчебучила, на такое себя обрекла, что я увидел твой решительный характер. Я и сам от твоей затеи как-то возмужал. Теперь мы способны быть счастливыми. Давай я заберу тебя отсюда прямо к себе домой?

— А не спешишь ли ты с этими хлопотами? Зачем они тебе?

— Супружеская жизнь и должна наполняться хлопотами друг о друге, — рассудительно ответил Григорий. — Таня, я не хочу потерять тебя. Нас сводит судьба, увидев, что мы не ощущаем ее и проходим мимо друг друга. А еще есть люди, и они наблюдают за нами. Я не боюсь их, но не желаю в их глазах быть разиней. Да меня засмеют, если я не сделаю как пристойно мужчине. Не медли, не ставь меня перед людьми в глупое положение.

— Я не о тех хлопотах. Эта пластическая операция и изменение лица так повлияли на меня, что я ощущаю себя другим человеком, будто сама себе чужой стала, не только на тебя другими глазами смотрю. А авария вообще высвободила во мне какую-то неизвестную раньше силу. Ой, задам я тебе перца, мальчик, не рад будешь!

— Так я тебе больше не нравлюсь? — у Григория аж глаза рогом полезли. Что его уже могло напугать после бешеной Карины? Поэтому он и осмелел. — Таня, то, что ты и я пережили в связи с твоей операцией, не может быть напрасным. Говорю же тебе, это нам судьба испытание послала. Прислушайся в конце концов к ней, ведь мы выдержали это испытание.