— Ты не зевай! Тут или он — тебя, или ты — его! Ну, что стал, пошли! — сказал хриплым голосом Григорий Иванович, утирая левой рукой с лица пот, перемешанный с кровью. Все лицо у него было покрыто мелкими ранками: следы от осколков гранат и гранитной крошки.
Они стали подниматься по лестнице на второй этаж…
Я осмотрелся вокруг. Рядом, среди неразорвавшихся гранат и каких-то камней, лежал «мусульманин». По виду — убитый. Из-под руки торчал приклад автомата. Я потянул правой рукой за приклад, выдернул автомат из-под неподвижного тела. Пошевелил пальцами левой руки. Двигаются. И боли вроде особой нет. Только локоть ноет: видно, удар сильный был… А вся кисть в липкой крови. Я вытер руку о штанину, осмотрелся: Володьки возле меня уже не было. Надо идти!
На четвереньках я стал пробираться вдоль парапета и наткнулся на Сашу Звезденкова. Он сидел, прислонившись спиной к каменной кладке, вытянув длинные ноги. Все лицо в крови.
— Эй, москвич! Жив?
— А… Орел! Зацепило меня… — В голосе у Сашки было столько обреченности, что мне стало не по себе.
— Куда? В голову? Сильно?
— Не знаю… И в лицо, и в руку… Перевяжи… Тошнит…
Рукав у него был черный от крови. Тошнота — это от потери крови, от болевого шока… Выдернул индивидуальный пакет из верхнего кармана куртки, надорвал обертку. Где рана? Где перевязывать? Темно, ни черта не видать! Схватился за липкую от крови раненую руку и быстро пальцами прощупал… Ага, вот вроде бы дырка! И кровь идет…
— Здесь, что ли?
— Не знаю… Не чувствую…
Кое-как я перевязал ему руку.
— Лежи здесь, не высовывайся… Мне идти надо…
— Давай…
Я распустил подлиннее ремень на автомате, забросил его за шею и рванул вперед. Бежал я почти на четвереньках, вприсядку и петляя, как учили нас на КУОСе, веером палил из автомата.
И тут словно гигантской раскаленной иглой меня ударило в левую — мою невезучую руку!
Не помню, как я оказался под сводами подъезда дворца. Приткнулся к стене. Рука почти полностью отключилась. Я ее просто-напросто не чувствовал! Рукав набух от крови. Вот черт, второе ранение, и все в одну руку! Попробовал шевелить пальцами. Чуть двигаются! Но руки я почти не чувствовал!
Опираясь рукой о стену, встал. В полутьме мимо пробегали наши.
— Миша! Яша! — кричали со всех сторон.
«Чтоб своих не перебить!» — сообразил я и тоже закричал:
— Миша! Яша!
Куда дальше? Что делать? Ах, да! По приказу наша группа должна работать на первом этаже. Надо подавить сопротивление противника, освободить от него все помещения, взять под охрану сейфы с документами.
Выставив вперед ствол автомата (благо он висел у меня на шее на длинном ремне) и удерживая его правой рукой за рукоятку — левая отнялась окончательно, я двинулся по коридору.
И тут я вспомнил свой сон в Баграме. Елки-палки! Даже дыхание перехватило! Это же был тот самый коридор, и двери были те же самые, ну, которые я видел во сне! Что же это было? Может быть, это Господь Бог предупреждал меня? Ох, чувствую, что не зря предупреждал!
Впереди кто-то из наших палил из автомата в дверь кабинета. Потом подбежал, положил под дверь гранату и отскочил за угол. Я тоже прижался к стене. Оглушительно грохнуло. И вдруг на всем этаже выключилось освещение. Темень — хоть глаз коли. Мигнул свет, еще раз мигнул… Ф-фу, слава Богу, перевел я дух. Электричество врубилось. Наверное, осколками замкнуло проводку.
Кто-то закричал:
— Мужики, «эфки» не кидайте!
Да, наверное, бросили оборонительную гранату «Ф-1» в ребристом чугунном корпусе, а у нее убойная сила — не приведи господь! Да еще в замкнутом помещении! Конечно же, лучше использовать наступательные РГД.
Я пробежал еще несколько шагов по коридору, который показался мне бесконечно длинным, и дернул на себя ручку какой-то двери. Она открылась, внутри была полутьма, но я разглядел, что там стоят какие-то столы, диван… Я выхватил из кармана гранату, зубами рванул чеку и накатом запустил ее в глубь комнаты. Постукивая, граната покатилась по паркету, а я захлопнул дверь и отскочил к косяку. Внутри рвануло, скрипнув, распахнулась дверь, выпуская из кабинета клубы дыма и пыли…
Вот тут меня настигла автоматная очередь. Стреляли откуда-то сбоку слева, видимо из приоткрытой двери. Пуля пробила мой морально и физически устаревший бронежилет и, разворотив его металлические пластины, развернувшись, как розочка, вошла мне в левый бок, прямо под нижнее ребро. Удар был такой, будто ломом шибануло. Меня сшибло с ног, я правым боком упал на пол, в голове на секунду все помутилось, но сознания я не потерял. Инстинктивно выставив автомат в сторону предполагаемого противника, я наугад выпустил веером в полутьму длинную очередь и услышал чей-то дикий вопль. Как на кошку наступили…
Меня тошнило. В раненом боку будто кто-то ковырял раскаленной кочергой — так было больно. Попробовал приподняться. Получилось.
Кто-то из наших ребят наткнулся на меня: