Африканский экзархат и канонические основания его создания

С большими сомнениями и недоумением воспринимаются также уверения, данные в этом интервью, о том, что «мы постараемся обеспечить всех элементарными возможностями доступа к медицинским услугам. Будут открыты фельдшерские пункты в отдаленных местах. Гуманитарная деятельность в Африке – это огромный фронт работы, который требует как значительных материальных затрат, так и квалифицированных трудовых ресурсов. По всей видимости, данная работа будет скоординирована и с российскими государственными учреждениями, и, возможно, с деловым сообществом, которое будет помогать материально». Вот так, оказывается, еще и средства федерального бюджета будут направлены на помощь африканским приходам16.

«Мы не готовы мириться с несправедливостью и попранием канонов Церкви, кем бы они не нарушались. Русская Православная Церковь всегда с заботой и вниманием относилась к положению христианских меньшинств по всему миру, и Африка – не исключение», – публично заявил экзарх17.

Едва ли, однако, термин «меньшинство» употребим в данной ситуации. Что имел в виду наш иерарх, и меньшинство в сравнении с чем он обнаружил?! И почему именно Русская церковь считает себя уполномоченной оценивать положение дел в других Поместных церквах на предмет их внутренних нестроений? Кажется, никакими канонами наше первенствующее положение в Кафолической Церкви не закреплено – пока, по крайне мере.

Забота экзарха о «меньшинствах» еще могла бы быть принята во внимание, если бы речь шла об угрозе духовному здоровью африканских христиан. В этом случае, действительно, все средства хороши, чтобы уберечь их от духовной заразы. Незадача, однако, заключается в том, что в силу многовековой традиции, прекращение Евхаристического общения разных Поместных церквей друг с другом вовсе не означает автоматически, будто таинства, совершаемые в них, для второй, соперничающей в истине Церкви, считаются безблагодатными. Даже в тех случаях, когда причиной подобных жестких решений являлись вероисповедальные споры, и тогда никто не признавал всю оппонирующую Церковь еретической, ограничиваясь лишь персонами ее предстоятелей. В случаях же территориальных споров подобные меры тем более никогда не грозили противоборствующим сторонам.

Сказанный тезис легко подтверждается тем, что, прерывав Евхаристическое общение с упомянутыми выше Поместными церквами, Синод Московского патриархата определил, что эти прещения действуют до момента прекращения «антиканонических», по его мнению, действий греков. Иными словами, духовному здоровью африканской паствы никакие внешние действия руководящих органов Александрийской церкви, не грозят. К чему же тогда, спрашивается, срочно менять одну иерархию на другую, ломать сложившееся церковное устройство Африки и вводить в соблазн местных пресвитеров и паству?! От каких духовных болезней и невзгод мы стремимся их защитить?!

****

Рассуждая без обиняков, следует сказать, что ситуация, при которой один патриархат в одностороннем порядке включает в свой состав те территории, где уже созданы приходы и освящены храмы епископами, принадлежащими другой Поместной церкви, рукоположены священники, где поминается на Литургии имя другого предстоятеля, следует назвать именно экспансией, от которой комментируемые интервьюеры категорически отрекаются.

Грубо попираются канонические основы жизнедеятельности Православной церкви, дезорганизуется церковная жизнь в приходах, которая с таким трудом была создана усилиями Александрийской церкви, введены в соблазн и священники, решившие выйти из-под юрисдикции Александрийского патриархата, и их паства. Именно эти африканские священники вследствие синодального акта от 2 декабря 2021 г., а не Александрийский патриарх, становятся в соответствии с канонами теми лицами, которые создают и усугубляют новый церковный раскол. Ведь, как справедливо отмечает один известный богослов, «если Евхаристия в первую очередь выражает единство Церкви, тогда всякое разделение Евхаристии автоматически влечет за собой раскол Церкви»18.

Никто, включая и автора настоящей статьи, не оправдывает действия Константинопольского патриарха и тех лиц, которые поддержали его решения, носящие для Русской церкви чрезвычайно болезненный и тяжелый характер. Но для того-то Кафолическая Церковь, испытанная в огнях многих ересей, и формировали в течение тысячелетий апробированные пути сохранения своего единства и преодоления расколов. Взяты ли они в качестве примеров в нашей ситуации? Едва ли. Заканчивается ли трехлетняя история церковного раздора на этом событии, которым придается такое большое значение? Сомнительно.