Агасфер. Чужое лицо

Агасфер поплотнее закутал голову в башлык: продувало даже в крытом экипаже. С «коллегами» и тюремной администрацией «инспектор» поддерживал подчеркнуто-официальные отношения. Иркутяне, не особо скрывая, отчаянно завидовали заезжему из столицы светилу, над которым не было вездесущего начальства. Бергман приходил на службу в выделенный ему кабинет к восьми часам утра, обкладывался вытребованными с вечера бумагами и до обеда занимался ими. Как именно занимался, никто не знал. Строились различные предположения, из уст в уста передавались самые невероятные сплетни.

К полудню «инспектор» уходил, оставив тюремному делопроизводителю список потребных ему на следующий день справок и дел. Обычно он направлялся прямо домой, обедал, отдыхал, а остальное время до позднего вечера посвящал изучению японского языка, для чего шел к одному из обосновавшихся в Иркутске фотографов или владельцев прачечных.

Изредка «инспектора» видели в местном театре, купеческом или офицерском клубе. Везде он держался сдержанно, в споры не вступал, в друзья ни к кому не набивался.

Его супруга выходила в свет и того реже. Она приветливо принимала у себя соседских дам, делилась столичными рецептами стряпни, однако визиты вежливости отдавала через один. Не сплетничала, больше слушала и молча улыбалась.

В конце концов, на «инспектора» Бергмана и его супругу перестали обращать внимание и принимали такими, какие они есть.

…Агасфер выскочил из экипажа, кинул вознице полтинник и принялся вытирать калоши о железную решетку, прибитую, как и у всех соседей, к нижней ступеньке крыльца.

Супруга, Настенька Стеклова, потащила «Мишеньку Топтыгина» в столовую, по пути стаскивая с него башлык, шинель, калоши и сапоги, и торжественно усадила за стол, на котором красовался очередной ее кулинарный шедевр, приготовленный, как правило, под руководством прислуги, повара-арестанта. Осужденных женщин в Александровском централе было крайне мало, и в прислуги-кулинары охотно шли по разнарядке вчерашние мошенники, грабители и даже убийцы. Бергманам, например, прислуживал молодой карточный шулер Константин, в свободное время развлекавший их карточными фокусами и прочими «пассами и вольтами».

…На обед был сибирский борщ и куриные котлетки. А на «десерт» возле тарелки Агасфера лежало письмо из далекого, казавшегося отсюда призрачным, Петербурга.

Письма Настеньке приходили примерно раз в месяц, и всегда отправитель был один и тот же – Софья Быстрицкая, закадычная подруга еще со времен их совместного пребывания в Смольном. Эти письма Настенька каждый раз отдавала мужу с грустинкой в глазах, ведь на самом деле писала не подруга, и не ей. Автором сих посланий, переписанных аккуратным женским почерком, был начальник Разведывательного отделения Генштаба ротмистр Лавров.

Нынче Агасфер пораньше отпустил Константина, взял письмо, однако в спальню, где обычно расшифровывал корреспонденцию, направился не сразу. Усадив Настеньку на колени, он осторожно погладил ее округлившийся живот и пытливо заглянул в глаза, словно спрашивая: ну, скоро ли?

Жена обняла его за шею, догадливо спросила:

– Что, скоро нам дальше отправляться?

Агасфер молча кивнул:

– Я попросил у Горемыкина для переправы через Ангару его личный катер. Все-таки надежней, льды еще не все прошли…

Несмотря на то что газеты того времени взахлеб писали о европейском облике Иркутска, этот город на далекой восточной окраине России оставался еще во многом далеким от мировой цивилизации.

«Город, благодаря своему удачному местоположению и железной дороге, в торговом отношении занимает одно из видных мест среди городов Сибири, с каждым годом его население увеличивается, ежегодно появляется масса новых построек, – писали досужие репортеры. – Грязь на улицах, прежде достигавшая легендарных размеров, ныне отодвигается все дальше и дальше к окраинам. Главные улицы почти все замощены булыжником. На Большой улице местами имеется даже торцовая мостовая. Тротуары имеются на всех без исключения улицах, на главных – большею частью каменные или асфальтовые. Улицы прямы и широки. Освещение окраин – керосиновое, при помощи фонарей Галкина и других систем, центр же освещается электричеством».

Не менее серьезным оставался и вопрос строительства постоянного моста через Ангару. Два раза в год осеннее и весеннее половодья отрезали город от прочего мира. Остро нуждающиеся вынуждены были переправляться через и без того опасную реку среди огромных льдин.

– И потом, милая, мы отправляемся в путь только через неделю. За это время почти все ледяные поля пройдут!

– А там эти ужасные почтовые тарантасы! – вздохнула Настя. – Впрочем, я слышала, что беременным женщинам такая тряска только на пользу. Укрепляются мышцы!

Поцеловав жену, Агасфер с письмом отправился в спальню.

После расшифровки письмо и вспомогательные коды отправлялись в пылающий камин – Агасфер запоминал содержание сообщений дословно и прятал где-то на дальней полочке своего мозга.