Агасфер. Чужое лицо

– Ты хто такая будешь? – для порядка поинтересовался старшой камеры, глядя, как товарищи деловито сдирают с Соньки юбку и примериваются к соитию.

– Я – Сонька Золотая Ручка. А ты – хам! А вы – ну-ка, спрячьте поскорее в штаны свои «сокровища», пока не простудились!

– А ну, стой, робя! – рявкнул со своего места старшой. – Не трогте бабу! Ты что, и вправду Сонька?

– А то не видишь! – огрызнулась та, еле живая от страха.

Через пару минут обстановка в камере разительно изменилась. Соньке освободили лучшее место, накрыли армяками угол с собственными экскрементами и отгородили тряпками угол для нужд Соньки. Достали и порезали суровой ниткой соленое сало, выудили откуда-то свежую сайку и несколько вареных яиц.

Начальник острога, ожидавший увидеть через глазок совершенно другое, выругался и возжелал было немедленно «восстановить статус-кво» – переселить Соньку в одну из общих камер. Однако его заместитель отсоветовал:

– Нешто бунта хотите, господин начальник? Ежели Соньку эти варнаки признали, то любое наше покушение на ее личность будет расценено ими… очень плохо! Бунт непременно начнется – а оно нам надо?

Бунта начальник, естественно, не желал. А потому только плюнул и постарался запрятать досаду поглубже. А Сонька так и осталась в 16-й камере, пользуясь неуклюжим вниманием и почтением свирепых «иванов» и изредка развлекая их скудными рассказами о своих прежних похождениях. Так и скоротали время до весны. А в мае следующего года Главное тюремное управление спустило приказ об отправке значительной части арестантов в Одессу, для отправки на каторгу морем.

Софью Блювштейн (в девичестве Шейндля-Сура Лейбова Соломониак) привезли в солнечную Одессу в специальном тюремном литерном поезде № 2-бис. Вместе с ней из пересыльных камер Нижегородского острога[10] прибыло два десятка женщин-арестанток. Женщин вывели из вагона, около часа подержали на ногах в тупике, пока не подошло еще два литерных тюремных поезда. Тогда всех арестанток согнали в один вагон, возле которого наспех была сооружена будочка для отправления естественных надобностей, и опять велели ждать. Всего арестанток женского пола оказалось 170.

Разнесли традиционные арестантские деревянные ящички с кусками вареной говядины и полуфунтовым ломтем хлеба. Арестантки с жадностью накинулись на еду: еще сутки-двое назад такая пайка показалась бы им сказкой!

– Теперь скорее бы на пароход! – то и дело слышалось вокруг. Но погрузка на пароход задерживалась…

Для 170 женщин-каторжанок один из нижних тюремных трюмов парохода «Ярославль» пришлось переделывать.

Собственно, трюм для перевозки арестантов Марсельская судостроительная компания соорудила прямо над палубой машинного отделения. Вмещал он 800 «пассажиров». Однако когда «Ярославль» пришвартовался к Карантинному молу в Одессе, первая же комиссия Общества Добровольного флота, в состав которой входили представители Главного тюремного управления, легкомыслие французов забраковала.

– Помилуйте, господа! Это что же получается? Все восемьсот душ в одном помещении будут находиться?! Никак невозможно-с! А посты для караульных где, позвольте спросить? Случись, не приведи господи, бунт – этакая прорва арестантов, собранная воедино, будет совершенно неуправляемой!

Тюремщиков неожиданно поддержали опытные моряки-капитаны:

– А знаете ли вы, господа, что эти восемьсот душ, перебегая по команде сведущего в морском деле человека с правого на левый борт и обратно, буквально за несколько минут способны раскачать судно до его полного оверкиля[11]

, то бишь опрокидывания?

Представители Марселя попытались возражать, с гордостью указывая на опоясывающие тюремный трюм вертикальные трубы с множеством отверстий по всей высоте.

– Messieurs, veuillez noter pr'evues des mesures contre une 'eventuelle 'emeute! Capitaine de navire il suffit de donner а l’'equipe, et la vapeur de la chaudi`ere de la machine а haute temp'erature (plus de 600 degr'es Celsius instantan'ement de prison d'ecourage pas niers d'esir de se rebeller! Ils seront soud'es comme des cafards![12]

– Что-с?! Вы предлагаете русским морякам роль палачей? – рявкнул, выступив вперед контр-адмирал из Комитета по устройству Общества Добровольного флота. Его побагровевшая физиономия была столь страшна, что французы предпочли поспешно укрыться за чужими спинами. – Сами сколько крови людской пролили во время своих революций, и нам предлагаете?!

Едва не вспыхнувший международный скандал общими усилиями погасили, контр-адмирала успокоили. Французы признали свою техническую ошибку и предложили за счет компании разделить тюремный трюм по всей его длине решетчатым коридором для пребывания в оном караульных матросов.

И вот – новая проблема! Капитан «Ярославля» Сергей Фаддеич Винокуров, получив разнарядку для перевозки на Сахалин 630 арестантов, в числе коих числилось 170 особ женского пола, немедленно отправился в Одесское агентство Комитета Общества Добровольного флота с мотивированным протестом.