Агасфер. В полном отрыве

От исполняющего обязанности министра

иностранных дел Кацуры – Комуре

Телеграмма № 69, от 28 августа, 1905 года, 8.35 пополудни

Принимая во внимание ваши телеграммы № 104 и 105, наше верховное правительство, после внимательного совещания на заседаниях кабинета и императорского совета, запросило у Его Величества одобрения нашего решения, которое гласит:

Наше правительство хорошо знает о том, как тяжело сейчас продолжать переговоры, когда Россия решительно отказалась от нашего компромиссного плана. Тем не менее при внимательном рассмотрении нашей военной и экономической ситуации и принимая во внимание то, что в ходе переговоров мы уже почти решили самый важный вопрос о Маньчжурии и Корее, которые были нашими целями в этой войне, мы решили достигнуть скорейшего соглашения в переговорах, даже если придется отказаться от требований денежной компенсации и территорий.

– Насколько достоверна эта информация, Михаил Карлович?

– Мне показали копию этой депеши на английском языке, с грифом «Строго секретно». Мой источник уверяет, что эта депеша – свидетельство отчаянного положения Японии. Отказ от Сахалина может вызвать в народных массах бунт с непредсказуемыми последствиями, но правительство не видит иного выхода удержать Россию от выхода из переговоров.

Павлов покосился на собеседника.

– Это нужно немедленно передавать в Петербург, – прошептал он. – Лучше бы, конечно, в Америку, прямо Витте – но у меня нет таких полномочий.

– Могу я попросить вас адресовать копию шифровку в Главный штаб, Лаврову? Боюсь показаться нескромным, Александр Иванович, но за время засылки в Японию я не слишком «баловал» начальство донесениями.

– Разумеется, Михаил! И еще одну копию, с вашего дозволения, я отправлю в МИД. И надо спешить, дорогой друг: не далее, как сегодня утром я получил телеграфную рассылку американского агентства Ассошиэйтед Пресс о том, что японская делегация взяла двухдневный тайм-аут в переговорах, – Павлов спрятал программу с депешей в карман. – Вашему сообщению предстоит практически обогнуть земной шар. Дай бог успеть… Я, пожалуй, пойду, Михаил…

– Конечно, Александр Иванович.

– И последнее. Каковы ваши дальнейшие планы, Михаил? Вернее – планы вашего японского начальства? Возвращаетесь в Японию?

– Как раз нет: меня оставляют пока здесь. Так что я к вашим услугам.

– Правильнее сказать – к услугам России, господин Агасфер! До свидания, Михаил. Буду держать вас в курсе событий…

Глава тридцать вторая

Санкт-Петербург

На шифровке из Шанхая, адресованной полковнику Лаврову, щепетильный камергер Павлов счел своим долгом пометить: «Сия информация, подлинность которой не вызывает сомнений, добыта агентом Разведочного отделения Главного штаба в Японии “А”. Копия направлена также в МИД на имя его сиятельства графа Ламздорфа».

Немедленно созвонившись с министром иностранных дел, Лавров уговорился с ним ехать в Царское Село вместе. Высочайшая аудиенция была назначена в Кавалерской столовой Екатерининского дворца. У Парадного крыльца автомобиль главы МИДа был, как водится, встречен адъютантами императора. Поднимаясь по широким ступеням, покрытым алым ковром, Лавров был остановлен порученцем генерал-губернатора Петербурга Треповым.

– Господин полковник, его высокопревосходительство желает вас видеть у себя. Разумеется, после аудиенции у его императорского величества, – порученец раздвинул тонкие губы в улыбке, показавшейся Лаврову змеиной.

Козырнув, Лавров холодно кивнул головой и поспешил за приостановившимся несколькими ступеньками выше Ламздорфом. Взяв Лаврова под локоток, министр приблизил напомаженные усики к уху спутника и негромко поинтересовался:

– Что, Вольдемар, Трепов на ковер вызывает?

– Желают видеть-с, – дипломатично отозвался полковник.

– Нигде дорожку генерал-губернатору не переходили, Вольдемар? – не отставал граф.

– Чин у меня не тот: под ногами у генералов путаться, – отшутился Лавров. – Возможно, по мнению Дмитрия Федоровича, я слишком часто стал бывать при дворе. Он у нас человек ревнивый, конкуренции у трона не терпит…

– Ну, тогда ладно, – чуть разгладил лоб Ламздорф. – А то, знаете, Вольдемар, всякие слухи ходят…