Агасфер. Золотая петля. Том 1

– Спасибо, что сани хоть пригнал! Ребята, погрузите-ка его пока. И вот еще что… Взводный, «гочкис»[97] из своего вагона принеси-ка!

– Чичас, ваш-бродь. Лент к пулемету скока прикажете принесть?

– Парочки хватит, – криво усмехнулся Цепенюк. – Эй, ребята, вы чего расселись? А ну, быстро ящики в сани грузить!

– Ящики-то тяжелые, ваш-бродь, – прохрипел, клацая зубами, взводный. – В три пуда, не иначе… По сколько в сани класть, ваш-бродь, прикажете? А то лошади в снегу застрянут…

– Давай по шесть клади, поглядим, – решил Цепенюк. – Не потянут лошадки – сбросим лишнее. Давай, давай, братцы-ребятушки!

Вскоре кавалькада тяжело груженных саней двинулись по снежной целине в сторону мутно виднеющихся высоких скал, в глубине которых и таились Холмушинские пещеры. Невидимые под снегом рытвины и неровности почвы тормозили движение. Лошади еле брели, порой проваливаясь в снег почти по брюхо, от них пошел пар.

«Погруженный» во вторые сани есаул Потылицын от холода быстро протрезвел, соскочил с повозки и догнал головную упряжку, рядом с которой шагал Цепенюк. Тот покосился на товарища:

– Оклемался, Петро? Что ж ты так по-свински, а? В решительный момент взять и по-гусарски надраться! Не понимаю, право слово! Идем-то хоть правильно к твоим пещерам?

– Правильно, правильно, – Потылицын пропустил первую часть высказываний товарища мимо ушей. – Слышь, Цепенюк – может, сбросим по ящику с саней, а? Не дойдут лошади, снег глубокий!

– Нечего жалеть! Не дойдут – пристрелим! А пока ноги переставляют… Ну, дохлые, вытягивайте!

Некоторое время офицеры шагали молча, периодически трогая свои уши и щеки – не поморозились ли? Потом Цепенюк схватил товарища за рукав:

– Петро, ты говорил, что в пещеры твои мало кто ходит из местных. Но ведь ты-то мальчишкой, сам поминал, все кругом облазил! Объясни, не дай дураком помереть!

Потылицын начал рассказывать про пещеры. Сначала вяло, экономя на морозе дыхание. Потом увлекся, начал жестикулировать и показывать размеры пещер руками, забегал вперед, пытался что-то рисовать на снегу рукавицей.

Холмушинские пещеры, как оказалось, были не только местной достопримечательностью. Потылицын уверял, что в довоенное время сюда часто приезжало множество экскурсантов даже из Иркутска. Приезжие, впрочем, дальше укрытой в береговых утесах Большой Холмушинской пещеры не ходили. В нее был природный, довольно узкий вход, через который можно было проползти в расщелину. Ну, а уже там встать в полный рост.

– Ну, а поскольку дамам в их турнюрах лазить на карачках было никак не возможно, агенты наняли мужиков в Тайтурке, и они пробили нормальный ход, – рассказывал Потылицын. – Смежная с Большой пещера была двухъярусной, высота 6–7 саженей. Вблизи в известковых скалах известны еще несколько небольших пещер и ниш.

В эти доступные пещеры часто приезжали и обыватели, и гимназические экскурсии, однако найти здесь другие подземные полости большего объема, дополнительно к известным, мало кому удавалось.

– А вот я с товарищем, с сыном уездного предводителя дворянства, такую пещеру нашел! – похвастался Потылицын. – Приотстали как-то от скаутского отряда, покурить решили. За камнями у самого утеса легли, закурили. А потом глядим – дым-то не от скалы несет, а куда-то под нее! Начали камни из стены утеса выковыривать и видим, что они легко извлекаются, а между ними нет пыли и земли. Как будто это не цельная стена пещеры, а нарочно кем-то заложенный ход. Уговорились с товарищем назавтра самим сюда вернуться. Лопаты взяли, кирки. Раскопали, чтобы ползком можно было пролезть. Залезли – а там большая пещера. Надписи углём на стенах – и на русском языке, и тарабарщина какая-то. На потолке – места живого нет, все в летучих мышах… Нас испугались, залетали, проклятые, дерьмом своим загадили нас с ног до головы. И дырка где-то под потолком, свету в нее немножко попадает…

– Ты до сути доберешься или нет, Потылицын? – прикрикнул Цепенюк. – Я у тебя русским языком спросил: почему в пещеры люди не ходят?! Вопрос-то не праздный, нам о золотишке думать надо! А ты про мышиное дерьмо начал мне тут, тьфу!

– А не ходят потому, что в одной открытой пещере мумию ужасную нашли. То есть оно, конечно, давно издохло, но в пещере и шерсть частично сохранилась, и зубы… Ужас! Спереди – чистый бобер, только побольше речного будет. А хвост – не голый и плоский, а весь в шипах и даже рога какие-то на нем! Бр-р! Принесли эту тварь дохлую в поселок, ученым людям в Иркутске показать хотели. А старики-сектанты с Субботинской заимки сразу объявили: быть, мол, большой беде, раз семя антихристово в поселок принесли! А тут и вправду началось: двух мужиков, которые того бобра нашли, из реки Белой утопленными через пару дней вытащили. Дом, куда чудо-юдо принесли, вскоре сгорел. А те, кто успел в ту пещеру слазить, болезнь редкую подхватили. Вот и перестали люди ходить – от греха подальше!

– А мальчишки? Пострелята поселковые? Неужто и они не бегают в пещеры? – не поверил Цепенюк.