Агасфер. Золотая петля. Том 1

Потом пастух побрел с остатками баранов на север, и через несколько дней судьба столкнула его с конным разъездом отступающей в сторону Монголии дивизии Унгерна. Пастуха хотели на всякий случай пристрелить: вдруг это лазутчик красных? Но бурят упомянул имя Ергонова, рассказал о его просьбе. Пастуха потащили к барону. Выслушав его рассказ, Унгерн кивнул: он не ошибся в подъесауле, тот выполнил все его наказы. И золото спрятал, и к красным живым не попал. Барон бросил буряту пару золотых монет, велел накормить его и отпустить на все четыре стороны.

Про извлеченный из еще теплого тела Ергонова клочок бумаги бурят, разумеется, промолчал, и поспешил покинуть бивак барона. Он чудом избежал внимания личного палача Унгерна, Сипайло: тот присутствовал при допросе пастуха и решил разыскать его в лагере попозже. Сипайло нутром чувствовал, что пастух рассказал не все! Но с повторным допросом не получилось: в тот же вечер Унгерн послал Сипайло с секретным поручением в Хайлар.

* * *

Надо сказать, что самодержец пустынь к тому времени изменил свои планы и решил податься в Тибет. Но его замыслы уже не получали поддержки: и рядовой состав, и офицеры барона были уверены, что в горы барон ведет их на погибель. В обеих бригадах практически одновременно возник заговор против Унгерна.

Первым от рук заговорщиков пал верный барону Резухин. Он погиб от рук своих офицеров. И уже на следующую ночь заговорщики обстреляли палатку самого Унгерна, однако тот успел нырнуть под полог и скрыться в ночи. Бунтовщики отвели душу, казнив несколько самых близких барону людей. Бывшая Азиатская дивизия, сильно потрепанная, вразброс поспешила в восточном направлении, чтобы успеть добраться до Маньчжурии раньше красноармейцев.

Но повезло далеко не всем. Монгольские степи заполнили красные конники, которые без труда добивали остатки дивизии. Оставшись практически в одиночестве, Унгерн был пленен верными ему до сей поры монголами и передан красным. В Ургу, спешно оставленную изрядно потрепанными войсками Унгерна, вступили части экспедиционного корпуса Дальневосточной Красной армии под командованием комкора Неймана. Среди этих частей была и 27-я конно-стрелковая дивизия, командир которой, Александр Дягур, имел от военного министра и одновременно главкома НРА Блюхера, секретный приказ.

* * *

Молодой комдив Александр Дягур и командующий Народно-революционной армией Василий Блюхер впервые встретились в Верхнеудинске, где армейские части и партизанские соединения готовились к отражению нашествия Унгерна. Дягур с восторгом и мальчишеским обожанием глядел на спокойного и невозмутимого военного министра, на гимнастерке которого поблескивали ордена Боевого Красного Знамени. Понравился молодой комдив и Блюхеру: тот умел разбираться в людях. Узнав о том, что конно-стрелковая дивизия дислоцируется в Чите, Блюхер, подстраховавшись, навел о комдиве справки у «секретчиков». То, что он услышал от них и то, что прочитал в характеристике Дягура, Блюхера вполне устроило.

Вызвав его к себе, он завел с ним долгий и весьма рискованный для обоих разговор о казне Азиатской дивизии. Блюхер не скрыл от комдива устное указание Троцкого насчет использования армейскими частями толики трофейного золота.

– А ты как считаешь, Александр? – Блюхер не отрывал от лица Дягура пристального взгляда.

Он, безусловно, рисковал: молодой комдив вполне мог, для виду согласившись, написать по итогам разговора с командармом донос на него. Но Блюхер умел разбираться в людях, а Дягур и в мыслях не держал предать свое непосредственное начальство. Задание меж тем было не простое: разыскать в Урге оставленное бароном Унгерном золото. Оба прикинули: барон был, конечно, сумасшедший – но не настолько, чтобы брать в дальнюю и опасную дорогу тяжелые обозы с золотом. Значит, он оставил его где-то там. Но где? Может быть, в одном из монастырей?

– Никаких повальных обысков, Александр! – наставлял Блюхер. – Это шумно и непродуктивно. Несколько тонн золота – это не свистнутый в московском трамвае кошелек! Незаметно его в монастырь не пронесешь! Если барон выбрал для схрона монастырь, значит, туда шли обозы. И эти обозы наверняка кто-то видел: в Урге живут не только буддисты-ламаисты.

– Я понял вас, товарищ Блюхер!

– Да погоди, Саша! – досадливо поморщился Блюхер и тут же улыбнулся. – Ты ж сообразительный парень, сам на месте все поймешь! Но и старших слушать не мешает! Начни с китайских лавочников, с еврейских торговцев в Урге… Беседуй каждым с глазу на глаз. Припугни, ежели что. Проникнись, комдив: никак нам без золота этого проклятого нашу армию на ноги не поставить! Я вот просил у Краснощекова хоть помещения для казарм выделить – нельзя, говорит, реквизиции проводить! У нас, мол, конституция, у нас, дескать, демократия, черт бы ее побрал! В общем, все покупать надо! И обмундирование, и винтовки, и казармы – все!

– Вообще-то свинство это! – поддержал Дягур. – И кому только этот «буфер» с америкашкой понадобился!

Блюхер постучал пальцем по столу, осуждающе покачал головой: