Агент хаоса (ЛП)

– Хаос и Порядок – две стороны одной монеты, – он вытащил черный кубик из кармана и покрутил между пальцами. – К сожалению, майор читал об этом в «Буреносце», он все время об этом говорит. Якобы порядок важен для пришельцев.

Гимбл уронил кубик, тот упал на пол и укатился под его стул.

Малдер склонился, чтобы поднять, и увидел стену за ним, где Дождь повесила знамя. Он застыл.

Символ в центре знамени… Малдер уже видел.

ГЛАВА 17

«Вне пределов», Крейгер, Мэриленд

17:15

Малдер смотрел на символ – круг с восемью стрелами, исходящими из центра. Выглядело как стрелы, торчавшие из тела сороки.

Фиби ткнула его локтем, но он не мог отвести взгляд. Он услышал ее выдох, а через миг Гимбл прошептал:

– Это…?

Малдер кивнул.

Гимбл склонился и помахал Сэму.

– Крутой символ на стене. Что это?

– Многие зовут его символом хаоса, – сказал Сэм. – Но в магии хаоса бы зовем его символом восьми.

Малдер резко вдохнул.

«Восемь дней. Столько убийца дает детям. И детям восемь лет».

– Почему восемь? – спросила Фиби.

– Это важное число в магии хаоса. Восемь стрел в символе восьми – символе хаоса – представляют все возможные пути хаоса. И все восемь стрел одной длины, чтобы напоминать нам, что нет одного «верного» пути.

Гимбл кивнул.

– Значит, это связано с магией хаоса?

– Восемь было сильным числом в истории, – объяснил Сэм. – В древнем Египте и древней Греции, важно оно и в математике, науке, музыке и искусстве.

Гимбл тупо смотрел на Гимбла, словно пытался понять, знает ли он что–то из этого. Но, услышав математику, Фиби включилась в разговор.

– Потому что восемь – число Фибоначчи? Или вы о том факте, что, кроме единицы, восемь – единственное положительное число Фибоначчи, что образует идеальный куб? – спросила она Сэма. – А еще восемь – идеальная сила, люди описывают бесконечность перевернутой восьмеркой.

Глаза Сэма выпучились.

– Ага, все это.

Его ответ не впечатлил Фиби. Он ее больше не интересовал. Она подняла руку, как в школе.

– Дождь? Мы мало знаем о магии хаоса. Можно нам вкратце описать?

– Конечно, – Дождь обрадовалась. – Магия хаоса – новая система магии. Дело в использовании магии веры как оружия.

Последняя часть заинтересовала Малдера.

– Как вы это делаете? – спросил он.

– Это можно сделать, лишь достигнув состояния измененного познания, названного гностицизм, – сказал Дождь. – Мы обсуждали это пару встреч назад. Эта практика сосредотачивает всю энергию на одной мысли или желании.

Малдер в этом был хорош.

– Вера в то, что это возможно, позволяет этому произойти, – сказала девушка с заколкой в виде таракана в волосах.

– Хмм… ладно, – кивнул Гимбл, но выражение лица выдавало, что он ничего не понял.

– Кто–то пробовал гностицизм на дому? – Дождь спросила у остальных.

Некоторые подняли руки. Иллюминаты по очереди рассказывали, какого состояния они достигли – или нет – и это касалось сидения на полу и повторения глупых мантр, чтобы «проявит желания».

«Это бред, – подумал Малдер. – Кроме символа хаоса. Это что–то полезное».

– Если вы не достигли гностицизма, не сдавайтесь, – сказала всем Дождь.

– Со мной этого не случилось. А если я не смогу найти способ попасть туда? – спросила женщина с прозрачным заостренным кристаллом на шее.

– У веры есть сила, – убедила ее Дождь. – Нельзя достичь гностицизма, не веря, что это возможно. Магия хаоса требует оставить логику и ограничения, что навязывает нам общество. Сила в прыжке, отдаться хаосу и поверить, что он откроется вам.

– Так сила исходит из веры? – спросила Фиби.

– Не из, – сказал Сэм. – Вера и есть сила.

Встреча тянулась долго. Малдер улавливал обрывки обсуждения бреда про техники очищения разума и создания оптимальной среды для гностицизма. Фиби записывала, Гимбл задавал вопросы каждые десять минут, словно хотел к ним присоединиться.

Малдеру не давал покоя символ хаоса.

Символ восьми.

Зачем убийце воссоздавать символ с сорокой и стрелами? Он тоже практиковал магию хаоса? Слова иллюминатов не звучали темными или злыми. Они что–то скрывали из–за новичков?

Когда собрание закончилось, иллюминаты направились к раскладному столу за пончиками. Гимбл пошел туда же, но Малдер остановил его.

– Задержи Сэма. Расспроси его еще о чем–нибудь.

– Будет сделано, – Гимбл все же схватил пончик и нашел байкера.

– Что думаешь? – спросил Сэм, стряхивая сахарную пудру с куртки.

– Магия хаоса кажется глубокой, да? – сказал Гимбл. – Интересно было бы узнать больше о ней.

– Скажи Дождь, что ты хочешь подписаться на рассылку, – сказал Сэм. – Мы высылаем журналы каждый месяц. Там много информации для начинающих.

– Это круто, – сказала Фиби. – Мы все подпишемся.

Сэм сложил ладони и прокричал:

– Дождь? У нас еще три подписчика. Итого шестнадцать.

Она помахала папкой.

– Просто отправь их ко мне.

Малдер не собирался давать иллюминатам свои имя и адрес. Он подумывал написать адрес офиса его папы.

Малдер кашлянул.

– Сэм? У меня есть вопрос.

– Слушаю.

– Мне нравится концепт, что вера – орудие. Но что, если вера человека, практикующего магию хаоса, темная?

Сэм нахмурился.