Агент на месте

Винсент Воланд потратил годы на поиски информации, которая привела бы к поимке Дрекслера. Это была работа, к которой он приступил, работая во внешней разведке; во Франции на Дрекслера было выдано множество внутренних ордеров, и служба внутренней разведки обратилась к внешней разведке за помощью в поиске и планировании поимки этого человека, поскольку было ясно, что Дрекслер находился за пределами Европы. Но когда Воланд оставил действительную службу в DGSE, он продолжил охоту на Дрекслера как нечто вроде страстного хобби. Ходили слухи, что Дрекслер жил в Сирии в течение двух лет, и он выполнял приказы режима, особенно сосредоточившись на частном богатстве Аззамов. Слухи исходили из Швейцарии, но это были всего лишь слухи, и ни один конкретный банк не был однозначно указан как местонахождение денег Аззамов.

Когда Воланд получил известие о контактах между Дрекслером и ИГИЛ в Брюсселе, он знал, что Дрекслер действительно был в Сирии, действительно работал на Шакиру, и он разработал план, как выманить его оттуда.

Этот план сработал до первой фазы, но вторая фаза, поимка Дрекслера, и третья фаза, использование Бьянки Медины в качестве источника разведданных для повстанцев, воюющих против режима в Сирии, провалились настолько, насколько вообще может провалиться любая разведывательная операция.

И Винсент Воланд возложил всю вину за это на себя.

Вот почему его мысли сейчас были сосредоточены на Дрекслере: где он сейчас, какой будет его следующая игра. После смерти Медины Воланд предположил, что Дрекслер отправится обратно в Сирию.

Малик, с другой стороны, был оперативником сирийского правительства на европейском театре военных действий, и он, скорее всего, остался бы где-нибудь на континенте в безопасном месте. Он бы растворился в огромном арабском населении Европы и исчез. Сирийский убийца, вероятно, находился здесь, на континенте, годами, поэтому найти его с помощью скудных зацепок, которыми располагал Воланд, было бы трудно, если не невозможно.

Но Дрекслер прибыл сюда, в Европу, в определенный диапазон дат; скорее всего, он скоро покинет континент, и это, Воланд был уверен, предоставило ему возможность.

Он сделал серию звонков знакомым во французской внутренней разведке и потянул за некоторые ниточки, чтобы заставить их загрузить изображения из французского иммиграционного контроля. Он указал временные параметры, которые позволяли с уверенностью предположить, когда Дрекслер прибыл из Сирии. Воланд был уверен, что Дрекслера не было в Париже до окончания атаки ИГИЛ в четверг, и он, должно быть, прибыл, самое позднее, в субботу днем, чтобы принять участие в нападении на фермерский дом поздно вечером в субботу.

Он запросил изображения и паспортную информацию всех белых мужчин в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти пяти лет, зная, что Дрекслеру было за сорок, но, возможно, он пытался замаскироваться лично, по своему паспорту или и то, и другое.

Он запросил пересадки в Шарль де Голль, Орли, Марсель и Лион, наиболее подходящих аэропортах для тех, кто прибывает из-за границы, хотя Воланд даже не знал наверняка, прилетел ли Дрекслер во Францию. Он мог бы проехать через Брюссель, Франкфурт, Амстердам или даже дальше и сесть на скоростной поезд.

Но Воланд знал, что ему нужно с чего-то начать, и он также знал из своего многолетнего изучения этого человека, что Дрекслер был чрезвычайно уверенным, почти самоуверенным агентом разведки. Он формулировал и приводил в исполнение план прямо в середине разведывательной операции. Сам по себе он не был склонен к риску, но, напротив, был человеком с абсолютной уверенностью в своих навыках, подкрепленной годами успеха.

Воланд полагал, что Дрекслер не стал бы пробираться в страну на рыболовецком траулере глубокой ночью. Нет, он полетит первым классом с документами, которые будут прикрывать его всю дорогу.

В одиннадцать утра он получил файл со всеми 4974 фотографиями прибытия иммиграционной службы, которые он запросил. За восемь минут до полудня он прокрутил до 1303-го изображения. Он продолжил до 1304-го, но затем прокрутил назад.

Он крикнул в своем кабинете, «Вуаля!»

Воланд подробно поговорил с Дрекслером накануне вечером, так что ошибиться в выражении его лица было невозможно. Себастьян Дрекслер прибыл в Шарль де Голль в субботу днем по финскому паспорту на имя Вити Такала.

Отсканированная фотография для паспорта была размером с отпечаток большого пальца ниже изображения, сделанного, когда Дрекслер проходил иммиграционный контроль, и Воланд увеличил ее. На фотографии был изображен бородатый мужчина с песочно-каштановыми волосами, на несколько тонов темнее, чем у Дрекслера, но заметно темнее, потому что, хотя волосы Дрекслера были короткими, в паспорте Такала был мужчина с гораздо более длинными волосами и окладистой бородой.

Тем не менее, Воланд мог видеть, что на фотографии в паспорте был не Себастьян Дрекслер.