Агент на передовой

— Россия, — шипит водитель по-русски, — богатая. А чехи нет. Да! — Тут он бьёт по тормозам и съезжает, как мне поначалу кажется, в карман. Но нас ослепляет перекрёстный свет прожекторов.

Водитель опускает стекло и что-то кричит. Подходит блондин двадцати с чем-то лет, на щеке у него шрам, похожий на морскую звезду. Он просовывает голову в окно, утыкается взглядом в мою сумку с логотипом British Airways, а затем в меня.

— Ваше имя, сэр? — спрашивает он на английском.

— Холлидей. Ник Холлидей.

— Ваша фирма?

— «Холлидей и компания».

— Цель вашего приезда в Карловы Вары?

— Поиграть с другом в бадминтон.

Он отдаёт водителю приказ по-чешски. Через двадцать метров мы обгоняем старуху в головном платке, толкающую тележку. Мы подъезжаем к подобию ранчо с мраморными ионическими колоннами, золотой ковровой дорожкой на крыльце и натянутыми перильцами из багряного шёлка. На нижней ступеньке стоят двое мужчин в костюмах. Я расплачиваюсь с шофёром, забираю свою дорожную сумку и под ничего не выражающими взглядами мужчин поднимаюсь по золотой ковровой дорожке в холл, где меня встречают запахи людского пота, солярки, табака и женских духов, так что русскому человеку сразу становится понятно: он дома.

Я стою под канделябром, пока сидящая за конторкой бесстрастная девушка в чёрном костюме изучает мой паспорт. Через стеклянную перегородку виден прокуренный бар с табличкой «Всё занято», там старик в казахской шляпе что-то проповедует благоговейно внимающей восточной пастве, состоящей исключительно из мужчин. Между тем девушка бросает взор куда-то мимо меня. За моей спиной стоит блондин со шрамом. Видимо, поднялся следом по золотой ковровой дорожке. Она передаёт ему мой паспорт, он сличает моё лицо с фотографией и со словами «Мистер Холлидей, пожалуйста, следуйте за мной» ведёт меня в просторный кабинет, украшенный фреской с обнажёнными девицами. А ещё здесь застеклённые двери с видом на озеро, три компьютера, за которыми никто не сидит, два туалетных столика с зеркалами, груда картонных коробок, перевязанных розовой бечёвкой, и два крепких парня в джинсах, теннисных туфлях и с золотыми цепями на груди.

— Это обычная формальность, мистер Холлидей, — говорит мне сопровождающий, пока парни приближаются. — У нас был печальный опыт. Вы уж извините.

У нас — это у Аркадия или у азербайджанской мафии? Если верить досье нашего Главного офиса, с которым я заранее ознакомился, именно она построила этот отель на денежки от работорговли. Примерно тридцать лет назад, согласно всё тому же досье, российские мафиози договорились между собой, что Карловы Вары слишком симпатичное место, чтобы здесь убивать друг друга. Лучше сохранить курорт как безопасную гавань для своих денег, семей и любовниц.

Парней заинтересовала моя дорожная сумка. Один протягивает к ней руки, другой стоит наготове. Инстинкт мне подсказывает, что они не чехи, а русские, возможно, бывшие спецназовцы. Если начнут улыбаться, держи ухо востро. Я отдаю сумку. В настольном зеркале блондин со шрамом выглядит моложе, чем я думал, и его крутизна, скорее всего, напускная. А вот этим двоим, потрошащим мою сумку, наигрывать не надо. Они проверили подкладку, вскрыли электрическую зубную щётку, обнюхали все рубашки, прощупали подошвы кроссовок. Потом взялись за ракетку, частично отодрали тканевую обмотку ручки, простучали, потрясли и даже сделали парочку замахов. Их этому учили или работают на инстинкте? Если что-то прячет, то именно здесь.

Они запихивают вещи обратно в сумку, и парень со шрамом приходит им на помощь, пытаясь уложить поаккуратнее. Пришло время меня обыскать. Я слегка приподнимаю руки — пока не сдаюсь, просто даю им понять: я готов. Что-то в моём жесте заставляет первого взглянуть на меня по-новому, он подходит более настороженно, а второй стоит чуть позади наготове. Руки, подмышки, ремень, грудь, разворачивает, прощупывает спину. Опустился на колени: паховая область, ляжки. Обращается по-русски к парню. Я, простой любитель бадминтона, делаю вид, что ничего не понимаю. Парень со шрамом переводит для меня:

— Они просят, чтобы вы сняли обувь.

Я развязываю шнурки и протягиваю им туфли. Каждый берёт по одной, сгибает пополам, залезает внутрь, возвращает. Я снова зашнуровываю.

— Они спрашивают, где ваш мобильный телефон:

— Оставил дома.

— Почему?

— Люблю путешествовать один, — шучу я. Парень переводит. Никто не улыбается.

— Они просят меня забрать ваши часы, ручку и бумажник, — говорит парень. — Я их вам верну перед вашим отъездом.

Я отдаю ему шариковую ручку и бумажник, потом расстёгиваю наручные часы. Мужчины усмехаются. Японская дешёвка, пять фунтов. Мужчины смотрят на меня оценивающим взглядом: может, чего-то недоглядели?

Парень с неожиданной властностью прикрикивает на них по-русски:

— Всё. Закончили.

Те пожимают плечами с усмешкой сомнения, но всё же исчезают за застеклёнными дверями, оставив нас вдвоём.

— Вы приехали поиграть в бадминтон с моим отцом, мистер Холлидей? — спрашивает парень.

— А кто ваш отец?

— Аркадий. Я Дмитрий.

— Рад с вами познакомиться, Дмитрий.