Агент презедента

"Я знаю, герр Бэдд", — упорно продолжал бывший критик, — "что это звучит как мелодрама, жанр, который я много раз видел на сцене, и заслуживал мое критическое презрение. Но я уверяю вас, что это правда, я знаю это, как если бы я сам присутствовал в кабинете доктора Тавса, секретаря и руководителя этой Секретной семерки".

Тревожный звонок прозвучал в голове Ланни. Это может быть всем, чем угодно. Это может быть Францхен, пытавшийся выяснить отношение Ланни к самому себе. Опять же, это может быть Шушниг, который делал то же самое. Или это может быть правдой, кто знает? Заговор в заговоре, как набор китайских головоломок! Нет сомнений в том, что нацисты были бы совершенно готовы пожертвовать жизнью "джентльмена-жокея", на которого они никогда не могли рассчитывать полностью, в обмен на захват древесины, пшеницы и железной руды Австрии под благовидным предлогом. Но, с другой стороны, было так же вероятно, что враги доктора Леопольда Тавса и его комитета стремятся вовлечь их в неприятности с полицией Вены. Ясно только одно, что это не было делом американского Kunstsachverständiger!

Ланни очень мягко и тактично сказал, что он находится здесь, чтобы найти для клиента хорошую работу Дефреггера. Если герр Грюсснер знает такую, то он был бы рад заплатить ему небольшие деньги. Но вмешательство в австрийские политические дела, безусловно, герр Грюсснер должен видеть, было бы безнадежно плохим вкусом для гостей этой страны.

Слезы навернулись на глазах этого бедного больного человека. Он признал, что думает только о безопасности своей страны. Что он может сделать, даже рискуя своей жалкой жизнью? Он не мог получить доступ в Баллплатц, находящейся под наблюдением днем и ночью пехотной гвардии. Если он будет говорить с любым подчиненным, то как он узнает, что сообщение будет доведено до Его Превосходительства? Правительство кишит шпионами и предателями. Везде были нацистские агенты — "буквально везде, герр Бэдд. Они могут обыскать вашу комнату или шпионить за приходящими. Для такого человека, как я, действия в этом вопросе будет означать занесение в списки, и в случае удачи в их планах и ввода войск в Вену, я угожу в концлагерь".

— Мне очень жаль, герр Грюсснер, но я не могу принимать никакого участия в политической борьбе вашей страны.

Таким образом, Ланни был суров. Он несколько ослабел, дав бывшему критику несколько шиллингов, и увидев его разрывающимся между гордостью и отчаянной нуждой, благодарившего богатого американца, прося у него прощения за то, что он жалкое ничтожество, ein jämmerlicher Kerl

.

Ланни мог бы отослать эту историю анонимно Рику. Но он сомневался в ее истине, и провел несколько дней, ожидая, как на него, возможно, постараются набросить сеть интриг. Но почти сразу все кафе Вены зажужжали новостями, и только частично в контролируемой прессе появилось сообщение. Полиция совершила налет на штаб-квартиру доктора Тавса и изъяла массу документов, подтверждающих заговор нацистов в организации налета на их собственное посольство в Вене. Были найдены несколько различных редакций программы. Одна застрелить посла фон Папена была подписана "Генрих Гиммлер" и включала в себя указание обвинить в этом коммунистов. Другая о вводе подразделений рейхсвера, дислоцированных близ Мюнхена, была подписана "Р.Г.", все согласились, что это означало Рудольф Гесс.

VIII

Информация, которую собрал Ланни, была не настолько конфиденциальной, чтобы её нельзя было отправить, конечно, анонимно. Письмо Геннеричу говорило, что Австрия будет присоединена к Германии в течение следующего месяца или двух. Что Шушниг угрожал сопротивляться, но почти наверняка не будет. Что Муссолини знает, что произойдет, но будет делать вид, не знал этого, потому что для него это знание будет слишком унизительно. Что британское правительство разрешит этот захват, хотя оно будет публично протестовать против него. Что Британия не позволит Франции сделать что-нибудь, даже если Франция этого захочет, но она не захочет. Ланни послал копию этого письма воздушной почтой Рику, а затем сел в поезд на Берлин.

Вернувшись в Адлон, он мог бы общаться непосредственно с фюрером, но из-за вежливости проконсультировался с Генрихом, который до сих пор обеспечивал его доступ. Генрих поблагодарил его, но сказал, что было бы лучше, если бы Ланни сейчас сделал это самостоятельно. Для подчиненного знать слишком много о делах великого человека это не очень хорошо. И нельзя лезть туда, где ты не нужен. Осторожный чиновник ничего не знал о медиумах и духах, и, возможно, фюрер не хотел бы, чтобы он знал. Генрих дал хороший совет: Лучше подождать день или два, а то вновь возникла проблема в Parteileitung, и важные лица были в плохом настроении.