Агент президента

Как эти дьяволы совершают такие ужасные вещи с человеческим существом! Ланни вспомнил семь человек, с которыми он только что пообедал. Все они были "джентльменами", в том смысле, что все имели хорошие манеры, умели держать себя за столом, слушали Бетховена и Вагнера, улыбались и обсуждали мировые события. Потом они спускались в подвалы этого здания и применяли физические и моральные пытки к женщине, чтобы сломать её волю, и привести ее в состояние овоща, или слабоумного невнятно говорящего идиота! Они делали это, не потому что они в глубине души были дикарями, а потому, что им было вменено это в обязанность. Их вымуштровали в поклонении дьяволизму, отвратительному извращению веры и нравственности со времён испанской инквизиции.

Ланни объявил войну этому дьяволизму и совершал налёт на него. Но в душе у него скребли кошки, потому что он сомневался в разумности своего плана. Он поставил себя в опасное положение, и в худшем положении оказывались ещё два человека. Если их поймают, ему придётся беспокоиться о троих, вместо одной. И на его голову свалится долгая и дорогостоящая кампания. Труди может простить его, но сможет ли он когда-нибудь простить себя, если провалит свою исключительную позицию в борьбе против нацистского террора? Холодный рассудок говорил ему, что в этот момент он должен быть в Берлине и выяснять намерения Гитлера в отношении Австрии. Он должен был танцевать с женой или любовницей какого-либо дипломата, собирать слухи, вместо того, чтобы сидеть запертым в комнате, держа книгу в дрожащих руках, глядя на часы каждую минуту, а затем слушать, чтобы убедиться, часы всё ещё идут. Воистину, "время идет различным шагом с различными людьми". И прямо сейчас Ланни Бэдд был тем, для кого оно "стоит на месте"[46]

.

VII

Когда медленные стрелки наконец-то показали полвторого, все эти сомнения и размышления улетучились. Все способности Ланни требовались сейчас, чтобы перехитрить его врагов. Он надел пальто и шляпу, а также лайковые перчатки. Он должен носить перчатки всё время, чтобы не оставить отпечатков пальцев. В емкие карманы пальто, он положил две бутылки коньяка, а также крошечный фонарик не больше авторучки. Нажал кнопку на одном конце, а с другой стороны пошёл тонкий луч света. Кроме того, у него был носовой платок с куском шпагата, надежно привязанного к одному углу. Также рулетка и отлично тренированный мозг. Таковы были аксессуары, необходимые для плана 147B.

Он погасил свет в своей комнате и пошел к двери. Твердо держа ручку, он повернул её и открыл дверь. За дверью в холле горел тусклый свет. Там был ряд дверей, все закрытые, а за ними спали нацисты, Ланни не знал, какие. Тихо закрыв дверь, он мягко ступал по ковру холла. Если кто-нибудь встретил его, у него был готов ответ. Он нервничал и не мог уснуть.

Вниз по ступенькам, по одной за раз, останавливаясь и прислушиваясь. Ночной свет в вестибюле, но ни звука. Может быть сторож внутри здания, но его не было видно. Ланни хорошо знал расположение комнат и бесшумно проник в почти темную библиотеку. Все здесь было тихо, за исключением стука сердца нарушителя. Он не был уверен, что его не слышно наверху.

Третье окно от северо-западного угла здания. Ланни изучил его с внешней стороны и убедился, что никакой ошибки быть не может. Французские окна, как две узкие двери, и одной из них достаточно, чтобы человек мог пройти. Правая часть справа открывается первой, и над ней уже поработал Ланни. Он не осмелился попробовать болты заранее, и теперь задавался вопросом, не заржавели ли они. Он попробовал один в верхней части, придерживая его большим пальцем снизу, чтобы он не упал. Он отвернул его. Потом ещё один внизу, и последний в центре, который удерживал обе части вместе. Он открыл дверь, и поток воздуха ударил его в лицо. Он вытянул руку наружу. Там была ручка, которой дверь может быть открыта снаружи, когда болт с внутренней стороны был вынут. Испытав это и убедившись, что он не запрёт сам себя, он выскользнул наружу и закрыл за собой дверь.

Высоко над головой на стене здания был установлен затенённый прожектор умеренной яркости, освещавший голову Ланни, лоджию, террасу и тёмные деревья на заднем плане. Ланни был готов к этому. Он видел прожектор несколько раз с дороги в ночное время. Он начал прогулку, которая, он надеялся, будет выглядеть обычной. Он мог надеяться, что шум ветра заглушит биение его сердца!

За углом здания был второй свет. Нет сомнений в том, что они есть на каждой стороне. Видимость была хорошая, как говорят авиаторы. Небо было черным и загадочным, и такими же были деревья на расстоянии. Но вокруг дома было светло, и любой прохожий был виден, как бы при ярком свете луны. Ланни зашёл за другой угол, внимательно наблюдая, готовый к чему угодно. На этой стороне был крытый подъезд к дверям. Под ним была тень, и из этой тени раздался громкий голос: "Wer geht da?"

VIII